Волна вероятности

Хозяин – художник из числа почти никем не понятых гениев, которые слишком хороши для своих современников; вполне обычное дело, таких у нас тут дофига. Гений довольно стар, но жив и здоров, слава богу, и голова до сих пор работает лучше, чем у большинства молодых. Для Лийса это проблема. При том что, будь его воля, все большие художники жили бы вечно и (обязательно) хорошо. Проблема сугубо техническая: у живого много не заберешь. А художник великий! Лийс влюблен в его творчество по уши, он человек азартный и страстный, как почти всякий профпригодный искусствовед. И сейчас отдал бы все свои сбережения и недвижимое имущество (это довольно много, Лийс и его коллеги, прямо скажем, не бедствуют) – так вот, он легко отдал бы все, чем владеет, за возможность утащить из этого дома хотя бы десяток картин. Но у живых художников следует брать максимум два-три объекта. Причем выбирать такие, чья пропажа не бросится сразу в глаза. Правда, потом, когда в музее увидят эти сокровища, наверняка дадут добро на официальную закупку работ художника через подставное лицо[2]. Это довольно сложная процедура, но Лийс заранее совершенно уверен, что отлично все провернет.

Может показаться, что правила слишком суровы, а Лийс – послушный дурак. Но пограничник из Эль-Ютокана (а там каждый взрослый – в первую очередь пограничник, это даже не образ жизни, а сама жизнь) хорошо понимает, откуда взялись музейные правила и почему их следует неукоснительно выполнять. В ходе перемещений между реальностями должен сохраняться баланс между почти и совсем невозможным (причем по меркам той конкретной реальности, где ты находишься прямо сейчас). Разрушать и без того слишком зыбкие связи между мирами нет дураков.

В общем, если пропадет только пара картин, старых, почти забытых, откуда-нибудь из стопки в дальнем углу, владелец, с большой вероятностью, вообще не заметит пропажи. А заметив, как-нибудь ее себе объяснит. И мелкие денежные купюры, рассованные по ящикам и карманам, – вполне обычное дело, заначил когда-то, забыл, а теперь нашел. Вот о чем сейчас думает Лийс, листая папку с зарисовками, скетчами, или как они здесь правильно называются. Эти рисунки, пожалуй, даже сильнее больших картин. Так бывает, некоторым художникам необходимо ощущение несерьезности, необязательности, чтобы мастерство и талант проявились в полную мощь. Большая удача! Судя по слою пыли на папке, об этих своих рисунках художник давно уже не вспоминал. Можно взять сразу три… или даже четыре? «Да ладно, точно можно четыре», – говорит себе Лийс.

Выбрав четыре рисунка (кто бы знал, каких это каждый раз стоит душевных мук), Лийс кладет добычу в специальный стеклянный конверт, небьющийся, несгибаемый и непромокаемый. И невидимый; это не волшебство, а хитрый оптический фокус, известный Эль-Ютоканским стекольщикам, а больше, кажется, никому. В принципе, сейчас это даже несколько излишняя предосторожность, потому что конверт отправляется в короб службы доставки, но предосторожности излишними не бывают, это знает каждый искусствовед.

Перед уходом Лийс рассовывает мелкие местные денежные купюры – пятерки, десятки, двадцатки – что-то в кухонный шкафчик, что-то закладкой в книгу, что-то в карманы. Одну десятку он прячет в хлебнице, подсунув под черствый батон. Уж эту хозяин дома точно быстро найдет!

Лийс хотел бы оставить гораздо больше, сотню тысяч в конверте на видном месте, чтобы художник удивился, обрадовался и тратил их как хотел. Но правила! Внесенные изменения не должны выходить за пределы вполне вероятного и разрушать ткань реальности. Черт, черт, черт.

Вильнюс, январь 2021 года

Вышел из дома, как всегда в таких случаях, беспредельно счастливый и одновременно крайне недовольный тем, как мало унес. Аккуратно запер дверь своей универсальной отмычкой: нельзя бросать нараспашку, а то, чего доброго, какой-нибудь настоящий вор забредет.

Думал: «Я обязательно добьюсь официальной закупки. Такой художник! Нам у него надо буквально все. И заплатим ему нормальные деньги. Пусть хоть на старости лет хорошо поживет».

Заперев все как следует, Лийс еще раз изучил карту местности, выбирая кратчайшую дорогу к реке. Теоретически мог бы сгинуть и прямо здесь, дурное дело нехитрое. Но ради хорошего самочувствия, чтобы потом не валяться несколько суток с мигренью, из таких тяжелых реальностей лучше уходить через свое отражение; в идеале – в текущей воде. И поскольку река совсем близко, почему бы до нее не дойти.

Уточнив маршрут и спрятав в карман навигационный прибор, похожий на айфон формата «лопата», развернулся, чтобы идти, и тут наконец заметил, что за ним внимательно наблюдает человек в спортивном костюме, таком белоснежном, что, кажется, даже слегка сияет во тьме. Лийс сперва ему очень обрадовался – все-таки неожиданность. Приключение! Такого с ним еще не случалось. Процедура-то штатная. Если предварительно нормально все подготовить, потом просто приходишь, берешь и идешь.