Вольная русская литература

В1930 году ОБЭРИУ было разгромлено, почти все его участники были арестованы и отправлены в концлагерь или в ссылку. Большая часть произведений обэриутов никогда не была издана в Советском Союзе, и сегодня они распространяются самиздатом. В самиздате с Хармсом ознакомился и Андрей Амальрик, на которого Хармс произвел сильное впечатление. На Западе Амальрик известен главным образом как автор книжки «Просуществует ли Советский Союз до 1984 года?»[91], блестящего философско-социологического исследования, в котором дана очень интересная и глубокая характеристика сегодняшнего советского общества и не менее интересная, хотя и спорная, перспектива на будущее. За эту книгу Амальрик был арестован в мае 1970 года и в ноябре приговорен к трем годам лагерей. По истечении трех лет лагерный срок был продлен еще на три года, и лишь долгая голодовка Амальрика, его решимость умереть и энергичные протесты его друзей в Москве и за границей заставили власти заменить лагерь тремя годами ссылки в Магадан.

На суде в своем последнем слове, которое затем распространялось в самиздате и на многих произвело сильное впечатление, Амальрик мужественно заявил:

«Судебные преследования людей за высказывания или взгляды напоминают мне Средневековье с его “процессами ведьм” и индексами запрещенных книг. Но если средневековую борьбу с еретическими идеями можно было отчасти объяснить религиозным фанатизмом, то всё происходящее сейчас – только трусостью режима, который усматривает опасность в распространении всякой мысли, всякой идеи, чуждой бюрократическим верхам. Эти люди понимают, что поначалу развалу любого режима всегда предшествует его идеологическая капитуляция. Но, разглагольствуя об идеологической борьбе, они в действительности могут противопоставить идеям только угрозу уголовного преследования. Сознавая свою идейную беспомощность, в страхе цепляются за уголовный кодекс, тюрьмы, лагеря, психиатрические больницы. Именно страх перед высказанными мною мыслями, перед теми фактами, которые я привожу в своих книгах, заставляет этих людей сажать меня на скамью подсудимых как уголовного преступника».

Пьесы Амальрика мало известны за пределами России, хотя некоторые из них были показаны небольшими театрами в Голландии и Англии: «Сказка про белого бычка» и «Восток – Запад». Следует отметить также сделанную Амальриком интересную инсценировку повести Н. Гоголя «Нос». В этой инсценировке, озаглавленной «Нос! Нос? Но-с!», Амальрик сумел выявить захватывающий «модернизм» старого Гоголя.

В жанре «абсурда» работает также писательница А. Арбатова (видимо, псевдоним). Тема ее рассказов – конфликт личности с тоталитарным обществом. Подается она часто в жутком кафкианском ключе. В рассказе «Солнце» говорится о том, как жители, которым запрещено выходить на улицу, роют подземный ход, но первого же, кто выходит на свет, хватают. В рассказе «Бумажный кораблик» говорится о конспирации, абсурдной и нелепой, ибо абсурдно и нелепо вызвавшее ее распоряжение властей – запрещение делать детские кораблики. Смельчаки начинают делать их подпольно. Такое же абсурдное правило – обязательно есть в общественном месте – нарушает герой рассказа «Случай с Козловским». Поев однажды дома, он поплатился за свой антиконформизм. Абсурд бюрократизма хорошо передан в рассказе «Образовалась большая яма» (переписка жильцов дома, возле которого нужно заделать яму, с высшей инстанцией).

Интересный опыт абсурдной прозы мы находим также в романе Житинского[92] «Лестница». Герой романа, возвращаясь однажды ночью домой не совсем трезвым, попал в чужой дом. На ночь его приютила какая-то женщина. Когда же утром он пытается спуститься по лестнице и выйти наружу, он всё снова и снова попадает в квартиру к той же женщине. В действие включаются соседи (некоторые портреты мещан даны очень удачно). Проходят дни, идет время, а герой всё так и не может выбраться из безвыходного положения.

Абсурд с оттенком сюрреализма находим в рассказах Виктора Навроцкого, а в его повести «Пробуждение от бодрствования» – пожалуй, отголоски Роб-Грийе: тоже скрытый сюжет, с запутанными ходами, наталкивающими на разные возможные истолкования и дающими простор для догадок и фантазии.

Глубокое влияние, хотя и совершенно иного рода, нежели Хармс и другие обэриуты, оказывают на сегодняшнюю молодую русскую литературу книги Василия Розанова (избранные произведения его, переизданные недавно в Германии, тайно циркулируют в России; в самиздате распространяются также воспоминания о Розанове его дочери Татьяны Васильевны Розановой). Розановские «Опавшие листья» и «Уединенное» привлекают сегодня оригинальностью и изящной отточенностью формы, поразительной слитностью мысли и ее воплощения, удивительной свободой выражения и искренностью. Начатый Розановым в России жанр был продолжен А. Синявским-Терцем в его «Мыслях врасплох»[93] и затем подхвачен многими другими.