Вольно, генерал II: Моя утренняя звезда (СИ)

Молох приподнялся, упёрся руками в подлокотники и навис над генералом. Мягко и осторожно коснулся его губ. Люциан почувствовал головокружительный вкус поцелуя, и голову затуманило. Как давно он не видел над собой крупной фигуры, закрывающей его от всех невзгод мира. Как долго этот мир испытывал его хребет на прочность. Кем ему пришлось стать, чтобы исправить плоды собственной ничтожности.

— Достаточно, — Люциан отстранил Молоха от себя, упёршись ему ладонями в грудь. — Я не так чист, как ты думаешь. Ваал надругался надо мной.

— Ты вернул себе чистоту, когда уничтожил его, — мягко проговорил главнокомандующий. — Уничтожил противника, который был явно тебе не по зубам. Этого достаточно, чтобы мне хотелось касаться тебя. К тому же, чтобы я смог забрать его силу, нужно сделать это подольше. Потерпи, если не хочешь.

— Хочу… — с надрывом произнёс Люциан и обнял Молоха за плечи. — Я убью тебя, когда окрепну. За всё убью.

Главнокомандующий с грустью усмехнулся и наклонил голову — вновь начал целовать своего Люциашку, чтобы распробовать вкусные, чувственные губы, поиграть с ласковым языком, упиться мёдом его существа. Вновь ощутить упоение пребывания рядом с Моргенштерном. Генерал до ран вцепился в его плечи, но они быстро регенерировали, поскольку энергия Ваала прекрасно насыщала Молоха после долгого голода в Эдеме.

Главком часто размышлял о том, как бы ему хотелось заиметь Люциашку до его криков на мягкой, сочной траве, чтобы он цеплялся за него и скулил, прося отпустить. Не отходил бы далеко, с восхищением смотрел, как тот что-нибудь делает. Словом, хотелось небольшой гармонии.

Моргенштерн хотел раздирать Молоха, бить его в грудь, чтобы наконец втемяшить в него немного разума. Неужели так сложно догадаться, что нельзя бросать его на произвол судьбы в разгар битвы за пост главнокомандующего? Не гнаться за Люцифером и собственными амбициями, а сначала укрепить тыл? Не доводить всё до катастрофы.

Люциан пару раз стукнул Молоха в грудь, но тогда главнокомандующий целовал его с большим нажимом, пока вся кожа генерала не стала вновь светлой, а сам он не обрёл прежний облик.

Молох отстранился и полюбовался часто дышащим Люцианом, расчувствовавшимся от поцелуя.

— Мы займёмся сексом, как только ты будешь готов.

Моргенштерн горько хмыкнул, обняв себя за плечи.

— Твоего терпения хватит… Не знаю… До вечера хватит? — и посмеялся. — Спасибо, что пытаешься быть понимающим. Но эта картина всё ещё у меня в голове. Мне нужно время, чтобы это пережить. Сейчас секс у меня ассоциируется только с Ваалом. Я не могу забыть этой херни, — он потёр лицо ладонями. — Он будто всё ещё во мне…

— Я могу воскресить его, чтобы ты убил его снова. Или надругаюсь сам. Хочешь? — Молох с азартом посмотрел на полуразложившийся труп над ними.

Люциан улыбнулся и коснулся его щеки.

— В следующий раз, когда ты меня покинешь, можно я себе сразу харакири сделаю?

— Ты проявил характер и достиг высот, — Молох кивнул на его погоны. — Ты сделал то, чего я мог от тебя ожидать. Ты не подвёл меня, как мог подумать. Отлично справился. Я горжусь тобой. Ты совершил невозможное. Каждый считал это невозможным. Ты взял — и сделал.

— В общем, нельзя? — кисло уточнил новый главнокомандующий.

Молох рассмеялся и выпрямился. В глубине души ему не понравилась правота Люциана. Моргенштерну действительно было бы гораздо проще просто однажды это прекратить — уйти всеми доступными способами. Вместо этого он продолжал тащить свой крест на Голгофу. Ради чего? Быть может, ради этих коротких минут, когда можно забыться в поцелуе.

Миг счастья — жизнь в муках.

========== Оказия 22: Тени ==========

Люциан серьёзно задумался о жизни. Он добился того, чего не желал на самом деле. О чём он уж точно не мечтал — так это о посте главнокомандующего, обернувшегося заполнением гор бумаг и посещением тягомотных мероприятий. Его не боялись так, как Молоха, но опасались: поняли, на что Моргенштерн способен в гневе, — и присматривались, бросится ли тигр в этот раз.

Люциан редко спит хорошо. Чаще всего он просто смотрит в потолок, всё ещё чувствуя на себе потные ладони Ваала. Забывает моргать, поглощённый мыслями. Ему стыдно показываться Молоху на глаза после такого феерического провала. Генерал задумчиво смотрит на бывшего главнокомандующего и качает головой, когда тот собирается его поцеловать.

На секунду Моргенштерну показалось, что вместо Молоха перед ним стоит Венцеслав Раух — тень страшного и тёмного прошлого. Она стала предводителем небольшого легиона личных демонов внутреннего Ада. Бывший главком не сразу понял, что происходит, но вовремя схватил Люциана за руки и попытался привести в чувство. Похоже, Ваал нанёс удар по вратам, за которыми сидели все цепные псы. Теперь они вырвались на свободу, чтобы рвать всё на своём пути.

— Тебя же убили, сукин сын! Какого чёрта ты вернулся? — кричал Люциан сам не свой, пока Молох пытался вернуть его в реальность.

Пришлось нанести звонкую пощечину, прежде чем Моргенштерн задрожал и отдышался, скованный ледяным ужасом. Для него не было призрака страшнее, чем прошлое.