Вольное братство

— Получается, у Плясуна нет достойных бойцов? — удивился я. — Так легко хочет расстаться со своими денежками? А я слышал, что у него за пазухой припрятаны Красавчик и Хмурик.

— Ты откуда их знаешь? — дернул бровью наш командор.

— Старый Лесли подсказал.

— А, Лесли…, - Эскобето на секунду задумался. — Красавчик с Хмуриком сейчас возле Пакчета болтаются. Нам повезло, что они никак не успевают на Рачий вернуться. Но Душитель все равно опасен. Не смотри на него, как на увальня, не расслабляйся.

— Хорошо, учту, — я не стал спорить. — Есть еще Зубастик и Китолов. Кого они выставляют?

— Китолов хитрит. Среди фрайманов ходят одни догадки, кого на этот раз он хочет поставить в круг. Но мы точно знаем, кого Китолов любит использовать в самых тяжелых ситуациях. Толстяк Барри и Криворотый, — шкипер призадумался. — Если жребий даст возможность Китолову выставить двоих, то именно эти парни будут драться. Тебя это успокоило, Игнат?

— Ага, — я фыркнул. — Теперь можно надеть фрак и погладить шнурки. Ох, дьявол! Какое оружие?

— Дерутся на ножах, топорах, палашах и кортиках, — продолжал инструктировать Эскобето. — Можно использовать и то, и другое. Или два ножа. Или кортики. Как тебе удобнее. Ты хорошо дерешься с обеих рук?

— Достаточно, — я поморщился. Осталось совсем немного: всех победить. Ха-ха. — Оружие выбирается до поединка?

— Да. Перед жребием все бойцы говорят, чем будут драться, — Эскобето оживился, увидев приближающуюся к арене группу фрайманов. Хлопнув меня по плечу, вроде как одобряя, он поспешил к своим коллегам. Народ возле арены заволновался и стал быстро подтягиваться, чтобы оказаться в первых рядах счастливчиков, смотрящих на представление с удобной позиции. Удивительно! Только что пляж был пустой, а как главари пиратских флотов заняли трибуну, на берегу уже яблоку негде упасть.

— Уважаемые фрайманы и ловцы удачи! — раздался зычный с нотками шутовства голос какого-то пирата, выскочившего на середину арены. На нем, кроме обрезанных до мосластых колен штанов, больше ничего не было. Широкий поясной ремень с висящим кортиком перехватывает талию. Рожа у глашатая хитрая, глазки прищурены, длинные волосы заплетены в две косички и болтаются на спине. В левом ухе поблескивает на солнце золотая серьга. — Добро пожаловать на самый ожидаемый праздник! Сегодня здесь сойдутся лучшие бойцы нашего вольного братства! Спешите увидеть, чтобы потом рассказать всем оставшимся на своих островах ублюдкам-корешам, какое счастье выпало вам в этот день! Кто хочет испытать удачу — ставьте свои кровные! Не жмитесь, подходите ко мне, угадывайте победителя!

Пока глашатай, а по совместительству и букмекер, ораторствовал, я обратил внимание на небольшую суету на трибунах. Фрайманы о чем-то оживленно разговаривали с седым, словно лунь, стариком, имевшим на щеке стародавнее клеймо в виде трезубца в круге. Копыто кивнул в его сторону, словно уловил мой интерес:

— Уважаемый фрайман Локус, сам лично пожаловал на Рачий остров, чтобы посмотреть на бои. Редко показывается на людях, все сидит в своей деревне, оттуда паучьи сети плетет.

Я отметил странную оговорку Копыта, но пока предпочел промолчать. Что за деревня, где она находится, узнаю потом. Если этот клейменный пират и есть тот самый Локус, о котором я слышал уже не раз, то необходимо войти к нему в доверие. Имеющий огромное влияние на всю пиратскую республику, Локус, несомненно, одним только своим словом развернет армаду кораблей туда, куда нужно главному командованию Сиверии.

— Локус будет тянуть жребий, — оживился Корявый. — Молись, Игнат, своим богам.

— Знаешь, одинаково безразлично, — я хмыкнул и постучал по ножнам кортика. — Дай мне свой кинжал. Буду двумя руками работать.

— Да ну? — блеснули глаза Копыта. — Может, на твою победу поставить?

— Сомневался, что ли?

— Да как бы нет… Но ты же новичок.

— Сколько дают победителю?

— Корявый, смотайся до этого горлопана и узнай, — деловито распорядился Копыто, не обращая внимания на злые искры в глазах товарища. Пока я тщательно рассматривал нож приятеля, Корявый вернулся.

— На Игната ставят один к восьми.

— Дешево оценивают, — я хмыкнул. — Им же хуже. Ладно, Копыто, ставь все свои монеты на победителя. То бишь на меня.

— Да боязно как-то, — поежился пират.

— Ссышь, что ли?

Корявый захохотал и вытащил из своего потертого кожаного кошелька пять монет.

— Гони столько же, Копыто, и поставим на своего кореша. Восемьдесят золотых на дороге не валяются. По тридцать монет на брата, и Игнату перепадет. Двадцати кругляшей достаточно?

— Более чем, — я улыбнулся. — Глянь, Корявый, а твой друг не хочет рисковать. Бздит. Эх, Копыто, чего жмешься-то?

Копыто, видимо, достали наши подколки, и он с отчаянной решимостью вытащил свою долю и с размаху влепил их в подставленную ладонь Корявого.

— Держи, крабье дерьмо! Копыто никогда не ссал, понял? Подумаешь, пять монет! Больше пропиваем!