Вольному — воля

Келарь все это время молчал. Он практически не слушал спорщиков, поскольку давно сделал свой выбор. И выбор этот был трудным. Он всей душой находился на стороне Посланника и не хотел больше быть Келарем, а желал стать тем, кем на самом деле и являлся, а именно Евгением Борисовичем Карловым, крупным бизнесменом, кандидатом экономических наук. А для этого ему окончательно следовало избавиться от Зямбы, старого дружка и, в сущности, главного организатора сколковской группировки. Иначе цивилизованную структуру, работающую в относительно легальном режиме, не создать. Уголовные связи Зямбы, полезные при становлении группировки, стали просто опасными для самого существования организации.

Но Келарь понимал и другое: время для цивилизованного рынка еще не наступило. Значит, без тех же ликвидации никак не обойтись. Но, чтобы свалить Зямбу, то есть просто отстранить его от дел, надо и эту сферу криминальной деятельности взять под свой контроль.

Он стал размышлять над этой темой еще пару лет назад. Но все, как обычно, упиралось в кадры. Ведь ему нужен диспетчер, который всегда находился бы под боком (в случае чего его можно быстро ликвидировать), умел находить киллеров и не вызывал подозрений у рядовой братвы о своем статусе.

И вот Келарь стал присматриваться к Лухарю, старинному знакомцу по московскому двору. Но с Лухарем у него никогда не было таких приятельских и тем более дружеских отношений, как с Зямбой.

Евгений Борисович встретил Петьку Лушенко совершенно случайно лет десять назад. Мужик по виду спивался, ощущалась в нем некая неустроенность, и Келарь из сентиментальных чувств, тоскуя «по босоногому детству», взял Лухаря в свою контору. Сделал его начальником склада, в котором хранилась всякая рухлядь. Потом, правда, туда стали ставить автомобили и даже прятать кое-что покруче.

Лухарь явно был мужик себе на уме и, самое главное, как узнал Келарь, уже три года постреливал на полигоне националистов. Тогда Евгений Борисович и предложил ему подыскать там приличного стрелка, который не прочь заколотить деньжат. А лучше парочку таких ребят. И Келарь прямо сказал, что если Лухарю не удастся выполнить это задание, то он может сразу искать другую работу.

Петру Лушенко, только-только выбравшемуся из бездны нищеты, перспектива оказаться на улице пришлась не по душе, и он быстро согласился.

Но шло время, а киллер группировке все как-то не требовался. И тут возник вариант Бимбера.

У Евгения Борисовича сразу началась пора тревог и тягостных раздумий. Дело в том, что он теперь всерьез обдумывал вариант с выездом за границу на пээмжэ. И Келарь все время мучился: сваливать сейчас или подождать немного. В конце концов он выбрал второе.

Но если оставаться, то Бимбера следовало кончать: такова была логика мира, в котором существовал Келарь. И здесь Зямба прав на все сто. Но в том-то и фокус, что ликвидацию должны провести не люди Зямбы.

Келарь немедленно вызвал к себе Лухаря. Тот сказал, что подходящая кандидатура есть. Но он, Лухарь, уже сейчас должен знать имя клиента. Келарь согласился.

И на следующий же день Лухарь назвал ему погоняло знаменитого исполнителя, которое на Келаря произвело должное впечатление, а вчера сообщил и день ликвидации. Тогда босс и принял единоличное решение. А сегодняшнее обсуждение не имело для него никакого смысла. Так, для «демократии».

— Ну, а ты что скажешь, Джон? — в лоб спросил его Зямба, видимо раздраженный молчанием подельника.

Джон — старая дворовая кличка Келаря. Тот с малолетства баловался «Кэме-лом», доставал его невесть откуда, когда таких сигарет на российском рынке не было и в помине. Вообще он как-то сразу полюбил все американское и быстро схватил кличку Джон, но так его звали только очень близкие люди.

— Ликвидация состоится, — буднично произнес Келарь.

— Ты хочешь сказать, что все уже на мази? — удивился кавказец. — И кто же организатор?

— Лухарь.

Раздался гомерический хохот Зямбы, на глазах у него даже появились слезы.

Да и Посланник позволил себе слегка, дипломатично растянуть в улыбке красиво очерченные губы.

— И уже есть исполнитель? — все еще давился хохотом Зямба.

— Да.

Было очевидно, что кавказец расценивает слова Келаря как изощренную шутку, и веселью Зямбы не было предела.

— И кто же он?

— Албанец, — последовал ответ.

В кабинете Келаря повисла мертвая тишина.

ЛУХАРЬ 9 августа, среда, утро

Вроде бы все складывалось нормально — ему удалось выполнить задание Келаря и подготовить полноценную ликвидацию. Конечно, ее еще надо провести, но Лухарь свято верил в безграничные снайперские возможности Антона Кашина. Поэтому завтра все должно пройти тип-топ. Удастся наконец заработать изрядно бабок и, скорее всего, выйти из банды Келаря.

И тем не менее настроение у Петра Федоровича Лушенко, которому в этот день исполнилось пятьдесят лет, было отвратительным.