Вольноопределяющийся

— Во-первых, гражданин Орлов Виктор Александрович, в данный момент я для вас господин прапорщик, ибо мои погоны при мне. Во-вторых, в настоящий момент все вы для меня являетесь нонкомбатантами, доколе не представите потребных доказательств принадлежности к офицерскому сословию. Сейчас моя задача довести вас живыми и здоровыми до первой попавшейся войсковой части, там вы и расскажете офицерам Тайной Службы Его Величества, где и при каких обстоятельствах оказались в плену у неприятеля.

Крайне возмущенный моими словами Орлов открыл было рот, чтобы высказать всё, что он думает об одном зарвавшемся прапорщике-вольнопёре, но тут в наш спор вмешался Евгений Николаевич:

— Полноте, господин Орлов, в данном случае прапорщик Воронцов прав. По факту все мы для Андрея Драгомировича сейчас гражданские лица, поскольку никаких документальных доказательств тому, что являемся офицерами Российской Армии предъявить не имеем возможности.

— Но мы же с ним из одного полка! — никак не мог угомонится Орлов.

— Ну и что с того? — подполковник с нескрываемой ехидцей обратился к бояричу. — Согласно параграфам устава, лицо, побывавшее во вражеском плену, перед восстановлением в звании и должности обязано пройти всестороннюю проверку представителями органов Тайной Службы. Так или иначе, прапорщик Воронцов пока что главный, и всем нам должно исполнять его приказы. Обжаловать, его якобы неправомерные действия вы можете после того, как вас восстановят в звании, но я бы не советовал — позору не оберетесь.

Я был рад, что капитан Максимов и лейтенант Новиков дружно подтвердили правомерность слов подполковника Козинцева. Орлову также деваться было некуда.

— Хорошо, господин подполковник, я буду выполнять приказы этого человека, — выдавил из себя спесивый юноша. Насколько трудно ему далось данное решение, можно было оценить по характерному зубовному скрежету. Переживает, пожалуй, впервые в жизни вынужден подчиняться «всякому безродному быдлу», от которого, кстак тому же, не так давно изрядно схлопотал. А мне плевать, пусть привыкает к ударам судьбы.

— Прекрасно! — я вновь взял инициативу в свои руки. — Поелику более или менее нормальные отношения в нашем временном кумпанстве восстановлены, мой приказ — всем отдыхать. До рассвета четыре часа, успеете выспаться, я покараулю ваш сон.

— Но прапорщик, — подал голос капитан, — мы также можем принять участие в ночном дежурстве, чтобы предоставить возможность отдохнуть вам.

— Спасибо, Николай Николаевич, я вчера днем неплохо отдохнул. Так что давайте обойдемся без экивоков. Я неплохо вижу в темноте, сейчас нарублю веток, ляжете на подстилку, завернетесь в прихваченные одеяла, а с рассветом в путь.

Едва восходящее солнце осветило верхушки окрестных гор, я растолкал сладко почивавших господ офицеров. Честно поделился с ними едой из своего заплечного мешка. Они хоть и их благородия, но лепешки с салом и колбасой наяривали, как будто это какой-нибудь изысканный галантин, рататуй или еще что-нибудь эдакое замысловатое.

Судя по свежему лошадиному навозу и следам колес на этом самом навозе, телеги с бывшими узниками лагеря уже прошли по этим местам. Молодец прапорщик Коновалов хорошим организатором оказался. Теперь моя задача обеспечить их тыловое прикрытие, ибо, вне всяких сомнений, противник скоро очухается и разберется, куда направились бывшие пленные.

Догонять колонну не станем, хоть я бы с удовольствием посадил освобожденных офицеров на одну из телег, а сам пошел налегке без обузы. Однако уж лучше я промаюсь с четырьмя бесполезными оболтусами, коим по уставу даже оружия доверить не имею права, Сам сдам их благородий и одного высокоблагородия в заботливые руки представителей компетентных органов, иначе мое участие во всем этом деле может быть потихоньку нивелировано, и окажется, что пленные путем героических усилий сами себя освободили. Их за это еще и к наградам представят, а обо мне скромно позабудут. Не, мне в данной ситуации ордена на чужую грудь ни к чему, своя дороже и не из-за любви к цацкам, а по причинам строго прагматичным, о которых, впрочем, я уже упоминал выше.

Горная дорога шла с постоянно меняющимися уклонами вверх, к тому же изрядно петляла между разного рода возвышенностями. С утра погода стояла вполне комфортная, однако после обеда подул свежий ветерок, окрестности накрыла пелена тумана и воздух превратился в сплошную водяную взвесь.

Благодаря туману (ибо в плотной среде звуки распространяются значительно лучше) мне удалось услышать приближающийся сзади топот примерно полусотни лошадей задолго до их появления. Офицерам велел бежать в придорожный лесок и если что, добираться до своих без меня. Сам же, залег за удобным камушком на который взгромоздил трофейный Exactitude-6 (лучше оружия пока здесь не встретил), рядом положил все свои и трофейные револьверы, в количестве восьми единиц (вот такой я запасливый хомячина). Оружие заранее проверено, почищено и снаряжено качественными патронами, так что в этом плане я был спокоен.