Вольноопределяющийся

— Ваше Высокопревосходительство, небольшая к вам просьба.

— Слушаю, Воронцов.

— Разрешите перед отъездом навестить свой полк. Негоже как-то уезжать, не попрощавшись с боевыми товарищами и командирами.

— Хорошо, прапорщик, три дня тебе хватит?

— Вполне.

— В таком случае, разрешаю. Но чтобы по истечении данного срока находился на борту судна, отбывающего в Астрахань.

— Есть, Ваше Высокопревосходительство! Разрешите выполнять!

— Выполняй, прапорщик и, — голос генерала как-то подобрел, — удачи тебе, сынок.

Эпилог

Ну, а если ты и папу

Разозлить сумел, негодник —
Знать, судьба твоя сегодня —
С драной жопой и в углу…

Эмир Кашоков

— Теперь ты понимаешь, сын, в каком неприглядном виде ты как Великий Князь предстал в глазах людей, вставших по зову долга или по собственной воле на защиту своего отечества? — голос Его Императорского Величества был ровен и даже холоден, однако это показушное спокойствие отца ничуть не обманывало сына. Даниил Петрович прекрасно осознавал, какая буря в данный момент бушует в душе его родителя. Чтобы его не злить еще больше, царевич стоял по стойке «смирно», уперев взгляд в мозаичный пол отцова кабинета. — Ладно, оставим этот разговор на потом. Сейчас не место и не время. От воинской службы ты пока отстраняешься, итак умудрился насмешить всю Европу. — При этих словах лицо юноши стало пунцовым, но ему удалось удержаться, чтобы не брякнуть что-нибудь в собственное оправдание. Тем временем царь-батюшка продолжил: — Недавно у меня интересный разговор с Иваном Кузьмичом состоялся. Так вот, наш штатный ведун утверждает, что в том приснопамятном бою ты перенапрягся и твой чародейский Дар полностью выгорел. Однако, теперь он у тебя вполне функционален и, более того, по прогнозу Пестеля, примерно через год полностью восстановится. Иван Кузьмич утверждает, что занимавшийся починкой твоего источника одаренный был весьма продвинутым чародеем в статусе ведуна.

— Отец, а само оно восстановиться не могло? — Даниил, благодаря подсказке вытащившего его из плена прапорщика, был в курсе случившегося чуда.

— Сын, чудеса, конечно иногда случаются, например твое счастливое избавление из персидского плена, но только не в данном случае. Тут без стороннего вмешательства было не обойтись, причем данное вмешательство было выполнено не только профессионально, но своевременно. Насколько мне известно, к вашей группе примкнул боярин Иноземцев, находившийся в то время не совсем в своем уме. Поелику других ведунов рядом не наблюдалось, вне всякого сомнения, чудесным своим исцелением ты обязан именно ему, хоть сам он ничего определенного по этому поводу сказать не может, даже всячески отрицает собственную причастность. Возможно он занимался тобой во время очередного помутнения рассудка, поэтому ничего и не помнит. Так или иначе, род Бельских в великом долгу перед родом Иноземцевых, мне предстоит крепко думать, каким образом его погасить. Ну все на этом. Ты лучше поведай мне насчет того прапорщика, что избавил наше семейство от величайшего позора — ведь рано или поздно личина с тебя сошла бы и персы догадались, с кем имеют дело. Я не прав?

— Прав, отец, — еще сильнее покраснев, пробормотал невнятно царевич.

— Ну так вот, помимо долга перед Иноземцевыми, у меня появился долг чести перед этим юношей. Так что рассказывай, Даниил, все, что тебе известно об этом парне. Вообще-то канцелярия уже собрала полное досье на него, но мне интересно твое субъективное мнение.

— В первый раз я увидел Воронцова в офицерской столовой. Тогда тот был еще в звании сержанта. Ну отчитал его, дескать, не место простым бойцам рядом с их благородиями. А что? Разве я был не прав?

— Не прав, сын, поскольку, тот самый сержант в тот момент уже являлся исполняющим обязанности командира отдельного взвода метких стрелков-диверсантов и занимал штабс-капитанскую должность. Кстати, именно так он тебе и представился, но ты в своем слепом снобизме ничего так и не понял.

— Прости, отец, в тот момент я действительно погорячился. Полковник Милославский-Дружинин мне потом целую лекцию прочитал на сей счет. Потом на мое мнение об этом человеке резко негативно повлиял лейтенант Орлов, первый наследник одного из самых уважаемых имперских родов. Там была какая-то грязная история с оскорблением достоинства боярича словом и делом. Лишь благодаря начавшейся Кавказской кампании, Воронцову удалось избежать каторжных работ где-нибудь в Сибири или на Сахалине.