Волны любви

– Первый помощник капитана погиб, – запинаясь, проговорил он, – а капитан лежит без сознания, вот я и подумал...

– И что же вы подумали? – нетерпеливо спросила Марианна.

Да что это с ним такое происходит?

– Что мне придется принимать командование кораблем. – И Ролинс уставился на кончики своих сапог.

Марианне ужасно хотелось спать, но она попыталась сосредоточиться на том, к чему он ведет.

– Да. Полагаю, вы лучше меня должны знать, как это делается. Так что же вы от меня хотите?

Узкое лицо второго помощника вспыхнуло.

– Я просто хотел узнать. Может, капитан говорил что-нибудь о том, куда он собирался взять курс?

Несмотря на смертельную усталость, Марианна почувствовала, как ее охватывает ярость.

– Сейчас это не имеет никакого значения. Наша главная задача – добраться до ближайшего порта. Капитан и многие его матросы срочно нуждаются в медицинской помощи. Так что мы должны доставить их в тот порт, где они ее получат.

Ролинс сглотнул и закивал головой:

– Это звучит разумно. Да. Очень разумно.

Марианна взглянула на Ролинса затуманенными от усталости глазами. Похоже, этот мужчина – впрочем, какой там мужчина, мальчишка – вряд ли способен справиться со свалившимися на него обязанностями. И тем не менее он, единственный из членов команды, облечен командирской властью.

– Какой самый ближайший порт? – спросила Марианна.

Секунду поразмыслив, Ролинс ответил:

– Испанское поселение Сан-Диего в Калифорнии.

– Вот туда мы и должны отправиться, – решительно проговорила Марианна. – И как можно скорее. Далеко это отсюда? Сколько дней пути?

Ролинс снова задумался.

– Не так много. Дня три.

И он опять испуганно взглянул на Марианну, словно опасаясь, что она вдруг исчезнет.

– Тогда берите курс на Сан-Диего, – приказала Марианна и, как только Ролинс вышел из каюты, тотчас же заснула.

В последующие три дня у Марианны появилась великолепная возможность узнать, что такое ад. Адам то впадал в беспамятство, то страдал от немыслимой боли. Импровизированная шина, нужно отдать ей должное, хорошо стягивала перелом, а вот рана быстро воспалилась, отчего у Адама начался жар, и он то и дело бредил. Временами приходилось просто привязывать его к койке, чтобы он не повредил больную ногу.

Взяв курс на испанское поселение, второй помощник капитана так и остался стоять у штурвала, погруженный в свои мысли и беспомощный, как ребенок.

Поскольку передать командование кораблем больше было некому, Марианна сделала единственно возможное: умылась, причесалась и, созвав команду, объявила им, что теперь она будет их капитаном, поскольку муж наказал ей, если с ним что-нибудь случится, брать корабль под свое командование.

Услышав эту новость, матросы сначала несколько минут недоверчиво смотрели на Марианну, потом послышался недовольный ропот. Пришлось соврать, что Адам находится в полном сознании, однако ходить не может, поскольку еще слишком слаб, и потому будет отдавать свои приказания через нее. Кроме того, напомнила Марианна собравшимся, жизнь капитана и других членов команды целиком и полностью зависит от того, как скоро корабль доберется до ближайшего порта.

После этого моряки, вдохновленные кривоногим матросом, который проникся к Марианне большим уважением, занялись своими прямыми обязанностями и приложили все усилия к тому, чтобы как можно быстрее привести судно в Сан-Диего, а Марианне осталось лишь ухаживать за Адамом и другими пострадавшими.

Когда корабль наконец прибыл в порт, Адам и остальные члены команды, нуждавшиеся во врачебной помощи, были переданы на попечение местного врача, старенького сварливого англичанина, одного из немногих англичан, проживавших в этом испанском поселении. Он тотчас же приступил к делу. И хотя состояние здоровья Адама внушало ему большие опасения, ему удалось-таки вылечить ногу, не прибегая к ампутации, в чем он сначала сильно сомневался.

Корабль стоял на якоре в Сан-Диего в течение двух недель, и к концу этого времени Адам наконец пришел в сознание, хотя сильно исхудал и был еще очень бледен.

Теперь, когда Адам пошел на поправку, он сделался беспокойным и раздражительным. Марианна проводила рядом с ним каждую свободную минуту, и хотя он был ей за это благодарен, однако вынужденное бездействие сильно испортило ему характер: он совершенно разучился разговаривать нормальным тоном, то и дело переходил на крик.

Когда Марианна ласково укоряла его за это, он извинялся. Взяв ее за руки, Адам как-то сказал:

– Мы теряем время, любовь моя. Если мы вскоре не выйдем в море, команда либо наймется на другой корабль, либо останется в Сан-Диего. Нужно как можно скорее плыть дальше.

– Но, милый, доктор говорит, что ты еще слишком слаб, – попыталась урезонить его Марианна. – Вот если бы у тебя был первый или второй помощник, тогда дело другое. – Она лукаво улыбнулась. – Но у тебя есть только я.