Волны над нами. Английские мини-субмарины и человекоуправляемые торпеды. 1939-1945

Во время перемещения команд погода начала, как нарочно, значительно портиться. Из-за этого изменения условий чуть не произошел серьезный несчастный случай. Макс Шин чуть не пропал за бортом лодки, когда «умеренно свежая» волна ударила в переднюю часть кожуха, в то время как Макс управлял лодкой, находясь близ ее кормы. Будучи во всех ситуациях добросовестным, он решил проверить, не ослабло ли одно из носовых креплений кожуха, куда свободно били волны. Отойдя от воздухозаборной шахты, чтобы поближе взглянуть на это, он поскользнулся и в один момент оказался за бортом, целиком в воде. Ни звука, ни плеска, и никто внизу не знает, что происходит. Может, ему просто повезло, а может, это было сигналом свыше, но, когда кормовая оконечность проскальзывала мимо него, он сумел уцепиться за поручень и втащил себя обратно на борт. Когда он появился в люке центрального поста, он был совсем вымокшим.

Если бы любого из четверых остальных спросили, они, скорее всего, ответили бы, что в то время, когда Макс командует лодкой, ни с ней, ни с самим Максом ничего случиться не может. Он был идеальным командиром. У него был высокоразвитый и технически образованный ум, и он хорошо знал механическое устройство лодки. К тому же его хладнокровие в трудных обстоятельствах и чрезвычайная быстрота реакции сделали его совершенным шкипером-подводником. Какая бы нештатная ситуация ни возникла, любой был уверен, что Макс обдумает все возможные последствия до того, как события приобретут серьезный характер. В этом ему особенно помогал Джинджер Колье. Для продвижения по службе Колье был несколько ортодоксален, но он отличался сочетанием первоклассного знания техники с поразительной способностью находить в любой неудаче, которая вывела бы из себя большинство других, смешную сторону. К тому же он был примером надежности, которая была результатом флотской системы обучения и тренировок.

Ближе к рассвету лодка погрузилась, и двое водолазов отправились устраиваться в аккумуляторном отсеке, чтобы поспать и восстановить силы перед работой. Но еще до того, как они заснули, их вернул к реальности толчок потрясающей силы. Для них было большим облегчением, когда они увидели хохочущего Макса, наблюдавшего их бледные лица, выглядывающие из-за водонепроницаемой двери. К этому времени достаточно рассвело, и через перископ можно было рассмотреть, что лодка столкнулась с затонувшим судном. Как только они разобрались, с каким именно из нескольких затонувших в этом районе судов они столкнулись, они смогли превратить эту небольшую неприятность в точную навигационную привязку. Они оказались точно в пределах предполагаемого американского минного заграждения, что также важно было знать.

Вскоре после этого опустили «кошку», и удерживаться в равновесии точно и аккуратно стало весьма трудным делом. Это было вызвано отчасти эффектом перемещения по морскому дну тяжелой «кошки», но к тому же все сильно осложнялось изменяющейся плотностью воды из-за поступления пресных потоков из реки Меконг, впадающей несколькими устьями и образующей дельту шириной до ста миль.

Через перископ Макс продолжал вести непрерывное наблюдение за надводными кораблями, которые могли бы невольно помешать поискам. Но казалось, море было пустынным, только одинокие джонки мелькали то тут, то там. Был в течение дня еще один пароход, вышедший из сайгонской гавани, но это было и все. Он прошел далеко от них, но через пару часов или несколько позже он весьма явственно обозначился в пределах досягаемости торпедных аппаратов «Спирхед». Это вызвало на борту этой подводной лодки много причитаний и зубовного скрежета, но приказ был весьма ясен, и никаких атак предпринято не было.

На Х-лодке трос «кошки» тем временем внезапно напрягся. Что-то там было. Вот уже затоплен отсек «W D» с Кеном Бриггсом, находящимся в нем. Но через несколько минут он вернулся назад. Тревога оказалась ложной, лапы «кошки» зацепились за неровность морского дна. Поэтому они возобновили прочесывание.

Потом опять то же. Надеть маску! Перейти от воздушного дыхания к кислородному! Закрыть люк в отсек «W D», пустить воду и снова в теплое море!

На сей раз удача была с ними – это был кабель, лежащий на морском дне, фактически даже не погруженный в ил, который мог помешать работе, кроме того, освещение через воду с поверхности было очень хорошим. Кен был в восторге и очень скоро притащил в лодку двенадцатидюймовый отрезок телефонного кабеля Сайгон – Сингапур.

– Это будет моим пресс-папье! – заявил он, когда его освободили от дыхательного аппарата и костюма.