Волны над нами

Известно, что кефаль мирная рыба. Она питается обрастаниями камней и лагунного ила, червями-полихетами, мотылями, мелкими ракообразными и моллюсками. Молодь собирает у поверхности воды детрит и планктон. Понятно, что я не поверила своим глазам, когда увидела впервые, как мальки кефали около трех сантиметров длины вдруг нарушили свой строй и, растянувшись полумесяцем, начали окружать стайку еще более мелких атеринок, темным облачком качавшихся на мелкой зыби. Как только фланги начали смыкаться, кефальки кинулись на крохотных рыбешек и стали поедать их с ловкостью заправских хищников. На это же странное явление обратили внимание ихтиологи. По их словам, случай питания мальков кефали другими мальками в научной литературе еще не отмечался.

Следует только заметить, что все это происходило в конце мая и начале июня 1958 года, когда была поздняя и холодная весна и соответственно позднее начал развиваться планктон — основная пища мальков кефали. Почти каждое утро в нашей долине лежал густой молочный туман. Часам к десяти он нехотя рассеивался, мы собирали подводное снаряжение и шли на море. Тогда небо затягивали тучки, и начинался дождь. Не мгновенно пролетавший ливень юга, а мелкий северный дождичек, который то шел, то переставал, но понемногу делал свое темное дело. Результаты его деятельности сказались 11 июня. Нас разбудил на рассвете глухой тяжкий удар и гул, даже дрогнули стекла в окнах. Соседка объяснила, что это может быть взрыв в каменоломнях.

Ветер и дождь решили отступиться от нас в этот день. В десять часов я уже бежала по знакомой дорожке к Кузьмичу. На половине дороги остановилась в недоумении. Знакомый пейзаж выглядел иначе, чем обычно. Действительно, в воде у самого берега появилась новая скала, махина величиной в дом, но зато исчезла небольшая скала и окружавшие ее крупные камни. На их месте осталась груда обломков. Свежие осыпи и нагромождения камней показывали путь обвала, вызванного дождями. Дорога изменилась до такой степени, что пришлось искать новый путь, пролезая между острыми обломками величиной с человека и прыгая по шевелящимся под ногами камням, еще не нашедшим устойчивого положения среди своих собратьев.

Легкий шелест и град мелких камешков заставили меня посмотреть наверх. В следующую секунду я кинулась назад под прикрытие большой скалы. По осыпи медленно плыл камень величиной с большой шкаф. Из-под него струились потоки щебня; камни меньших размеров догоняли старшего брата, бодро прыгая с уступа на уступ. Их прыжки становились все шире, и все больше камней включалось в веселый бег наперегонки. Однако ничего страшного не случилось. Камень-шкаф медленно проехал еще немного и остановился, покачиваясь в поисках равновесия на краю осыпи. Мелкие камни и щебенка сыпались еще несколько минут, потом все стихло.

С каждой минутой мне все меньше хотелось идти к Кузьмичу, хотя следовало бы взглянуть, какие изменения произошли там, цела ли маленькая бухточка или ее засыпало камнями.

Меня успокоила наступившая тишина. Вздрагивая при малейшем шуме и с опаской поглядывая наверх, я пробиралась вдоль берега. Еще одна осыпь с громадными камнями преградила путь, и я вышла к знакомой бухте. Следы обвала были и здесь, но в значительно меньшей степени. Завалило большой каменный бассейн, в котором всегда был тонкий слой прогретой солнцем воды, разбило вдребезги камень с навесом, под которым мы прятали свои вещи, новые камни лежали в воде. Они лежали голые и чужие среди старых камней, обросших водорослями, ракушками и мшанками.

Пройдет некоторое время, прежде чем пришельцы примут подводный вид. Но уже краб бежал по острым, еще не обтертым морем граням изломов, и бычок притаился в тени нового убежища.

Я шла обратно, также пугливо озираясь и шарахаясь от малейшего шума. Впрочем, это не уберегло меня от чувствительного удара по лодыжке небольшим, но достаточно острым камешком. Он катился с обрыва, увлекая за собой облачко пыли. Рассчитав его путь, я совершенно была уверена, что место падения будет в нескольких метрах впереди меня. Камень изменил направление в последние секунды, ударившись о выступ. Я прыгнула в сторону, и камень прыгнул туда же. Он был в кулак величиной и, на мое счастье, почти круглый. Я прихрамывая поплелась домой и получила строжайший выговор на биостанции за проявленное легкомыслие: нельзя ходить по свежим обвалам, пока не кончится постепенное оседание камней.

Погода, наконец, стала лучше. Я занялась поисками гнезд зеленушек. На эту мысль меня натолкнула встреча с зеленушкой, вертевшейся у камня; она держала во рту кусочек водоросли и была похожа на рыбку, украшенную веточкой петрушки перед подачей на стол.