Волны огня

Тут заиграли музыканты, и несколько пар поднялись со своих мест. Через некоторое время музыка смолкла и импровизированная танцплощадка опустела. Немедленно со своего места поднялся Яннис, хранитель Киринейского замка, и все присутствующие шумно зааплодировали. Яннис был почетным гостем на любом празднике. Веселый и обаятельный человек, впитавший в себя европейскую культуру и нравы за долгие годы работы в Англии, он оставался по характеру типичным киприотом — открытым, щедрым и немного наивным. Он был недурен собой, а в проворстве и ловкости не уступал ни одному из своих двадцатилетних собратьев. Музыканты снова взялись за дело, и Яннис пустился в пляс. Подобно вихрю, он неустанно вертелся и подпрыгивал под музыку оркестра, исполняя танец бузуки.

Закончив танец под бурные аплодисменты, он подсел к Андреасу немного отдышаться, они о чем-то поговорили, но стоило музыкантам вновь заиграть, Яннис встал и направился прямо к Шани.

— Идемте, — весело предложил он. — Покажем им всем!

Качая головой, она попыталась было отказаться:

— Нет, Яннис, я…

— Шани! Да, давай, Шани! — зашумели окружающие. — Ты же прекрасно танцуешь! Порадуй нас!

— Пожалуйста, Яннис, тут ведь полно народу… — но она зря старалась. Яннис уже тянул ее за собой.

Танец был медленным и сложным, но и Шани, и Яннис исполняли его великолепно, взмахивая платочками в ритм движениям. Картина была просто восхитительная; сад прямо у моря, музыканты, разодетые в красочные национальные костюмы, огни побережья, сверкающие сквозь кружево виноградной листвы, танцующая пара и публика, дружно поддерживающая танцоров ритмичными хлопками. Танец, который исполняли Шани и Яннис, был очень древним, многие его движения были заимствованы из языческих обрядов. Позабыв о публике и о своих неприятностях, Шани полностью отдалась во власть музыки и движения. Лицо ее разрумянилось, глаза искрились, волосы чуть растрепались. Танцоры ни разу не коснулись друг друга, и тем не менее двигались они четко и слаженно, как единое целое.

Нечаянно она поймала на себе взгляд Андреаса. В нем читалось нескрываемое восхищение, удивление и… неужели гордость?

Она вспомнила день на Косе, когда ныряльщик исполнял для них свой прекрасный танец. И она почувствовала, что и Андреас сейчас мысленно вернулся в тот чудесный день. Отвлекшись на него, Шани чуть не сделала ошибку, но все же успела вовремя исправиться. Как только замерли последние звуки музыки и танцоры застыли на месте, грянули оглушительные аплодисменты.

Раскрасневшаяся и довольная собой, Шани вернулась на место; овации все не смолкали, лица гостей светились радостью, и только Лидия словно вся потемнела от зависти.

— Просто изумительно! — воскликнул Яннис, протягивая Шани бокал шампанского. — Шани, вы лучшая англичанка на всем Кипре!

Интересно, Андреас танцует? — думала она. Хотя даже если и так, то здесь он вряд ли станет демонстрировать свое мастерство. Не успела она это подумать, как в круг вышли Андреас, доктор Чараламбедис и неутомимый Яннис. Мужчины исполняли кипрский танец с серпом.

— Что означает этот танец? — спросила Дженни Кристэллу.

— Это танец изобилия, исполнявшийся в древности на торжествах, посвященных богу земли.

— А почему же его исполняют только на Кипре?

— Я не знаю. Он родился в Спарте, а сюда он был завезен дорийцами[2]. Кипр в древности был центром культа Афродиты, а Афродита олицетворяла силы природы и считалась богиней плодородия. Возможно, у нас этот танец до сих пор помнят потому, что по легенде Афродита родилась именно на Кипре.

— Но ведь Афродита — это богиня любви!

— Это потом, а сначала она считалась богиней плодородия. — Кристэлла рассмеялась. — Она много за что отвечала.

— Типичное язычество! — негромко воскликнула Брэнда. — А мистер Мэноу ну прямо вылитый язычник!

— А откуда ты знаешь, как выглядят язычники? — рассмеялся доктор Гордон.

Вылитый язычник… Шани вспомнила их первую встречу, как он шел к ним по газону, и небо как будто потемнело за его спиной. Но тогда она была восемнадцатилетней девочкой — почти ребенком. Этот человек пугал ее. После кончины матери она жила под крылом своего отца, с которым без крайней необходимости не расставалась. Конечно, Андреас ее пугал. Тогда, но не теперь. За мрачной, с виду неприступной внешностью скрывались нежность и огромная душевная теплота. И он принадлежал бы сейчас ей, разберись она в собственных чувствах хоть ненамного раньше… прежде, чем муж оставил попытки завоевать ее любовь.

Шани не сводила глаз с мужа. Он был великолепен. Танец, как считали древние эллины, устанавливает равновесие между душой и телом, он выражает чувства и эмоции человека и открывает всю красоту его души, таящуюся глубоко внутри… Шани резко одернула себя. Теперь он чужой ей, для нее в его душе нет больше места. Она опустила глаза и стала смотреть на свои руки.

Но мысли ее снова вернулись к нему… В памяти всплыл вечер, когда, в очередной раз повздорив с ним, она, выйдя из его дома, оглянулась и увидела в окне его силуэт — он сидел, опустив голову и закрыв лицо ладонями.