Волны радиоморя

– А тебе и не надо знать, – просто сказал Константин Иванович, – аппарат всё знает. Ты должен вести линию партии и Власти. Ты думаешь, что те, кто сидят в Сенате и руководят им, что-то знают? Такие же, как ты. Принцип старый – не Боги горшки обжигают. А уж мы вдвоем сработаемся.

И понеслась работа. Два аппарата готовят документы парламента и администрации губернатора. Проекты выносятся на депутатское обсуждение. Утрясаются все спорные вопросы. А чего их утрясать. Единичные депутаты от оппозиции всегда находятся в меньшинстве. Учет их мнений заключается в покровительственном похлопывании по плечу, типа, лет через сто и вы получите большинство, тогда будете принимать те законы, которые вам нравятся, а сейчас, браток, подчиняйся воле большинства.

По окончании заседаний представительская работа на открытии выставок, участие в мероприятиях в президиуме, поездки в составе губернаторской делегации, выезды за границу с парламентскими делегациями, высокопоставленная рыбалка и работа с талантами.

С талантами работают по-всякому. Честно говоря, не одобряю тех начальников, которые вместо серьезного отношения к талантам, превращаются в их папиков. Правда, это все зависит от таланта, который рвется вверх.

Зная это, молодые писатели часто присылали мне на отзыв свои книги и сборники стихов. Как говорится, сел в кресло, будь готов выполнять то, что положено для этого кресла. Если бы гении пробивали себе дорогу сами, то необходимость в нас бы отпала. Но у нас гениев назначают. Точно так же назначают их во всем мире, не только у нас. Даже на Нобелевскую премию нужно столько начальнических резолюций, что лауреаты и сами не рады, что их выдвинули на эту премию.

И вот один местный гений прислал мне сборник стихов, а в нем это:

(удалено по рекомендации издательства)

Ну, что вы скажете? Сплошное вольтерьянство. Никаких авторитетов. Как такого в гении пускать? Так и напишем, что стихи с низким художественным уровнем. Никакой идеологии и упоминания о низовом жанре. У нас, знаете, как уважают антисоветчину и низовой жанр, то есть блатные песни? Так и думаешь, что вся страна сидела и везде слушает песни из зоны. Так и закрыл я дорогу этому Пушкину. Лучше уж пускай пишут дурацкие стихи про Таму из Тямы. Лишь бы в политику не лезли.

Глава 9

Через полгода работы приглашает меня к себе губернатор во внерабочее время и говорит так, с лукавой усмешкой:

– Чего это ты, Андрей Васильевич, любовницу себе не заводишь? Белой вороной выглядишь. Все у тебя есть. Семья, квартира, служебная машина, государственная дача, зарплата будь здоров, а любовницы нет.

– А зачем она мне, Константин Иванович? – сказал я. – Мне она без надобности.

– Вот какой непонятливый, – сказал губернатор, – ты же нас всех палишь. Вот, скажут, председатель Законодательного Собрания без любовницы обходится, берите с него пример и нас под твою гребенку подстригут. А представь, каково тебе будет находиться на пикнике, где все с любовницами, а ты как пуританин какой-то без любовницы? Это как появиться на нудистском пляже во фраке и в валенках. Сейчас я тебя познакомлю с одной фрау, она и введет тебя в курс дела.

Губернатор нажал кнопочку под крышкой стола. И как по волшебству в кабинет вошла женщина средних лет в классическом костюме чиновницы и с папочкой в руке.

– Анна Николаевна, – сказал губернатор, – просмотрите с Андреем Васильевичем программу зарубежной командировки. И постарайтесь побыстрее, часа через два доложите мне.

Мы расположились с Анной Николаевной в шикарной комнате отдыха председателя регионального парламента. Мой предшественник любил жить шикарно и на широкую ногу. У щедрого народа щедрые начальники, которые не пересчитывают мелочь в кармане потертых брюк. Страна богатая, а старый принцип «все вокруг колхозное – все вокруг мое» еще никто не отменял.

С бумагами мы «расправились» в течение пятнадцати минут. Можно было быстрее, но еще мой начальник говорил давным-давно:

– Если тебе дали дело, с которым справишься за пять минут, то тебя очень быстро заменят на того исполнителя, который будет исполнять это дело в течение недели и не докучать начальнику тем, что ему нечем заняться.

Судя по всему, Анна Николаевна уже была здесь, потому что она без труда нашла зеркальный бар-холодильник, светящийся отраженным в зеркалах хрусталем, достала из него бутылку хорошего французского вина (французского, а не подделку под Францию), бокалы и поставила их на столик в стиле Мария-Антуанетта с малахитовой поверхностью, стоящий около изящного дивана, на котором мы сидели с бумагами.

– Андрей Васильевич, – томно сказала Анна Николаевна, – разлейте, пожалуйста, вино. Я так и не научилась это делать.

Потом было все то, что показывают в современных кинофильмах. Легкий поцелуй и жаркие объятия, скомканная одежда у дивана и неимоверная страсть, навеянная то ли участием в этом фильме, то ли старанием исполнить назначенную должность-роль.