Волны, в которых мы утонули

Мама сказала, что мне можно поиграть на улице только вместе с Шерил, но даже после того, как я извинилась перед ней, она не хотела стать моей подружкой невесты. Поэтому на встречу с Бруксом в лесу мне пришлось улизнуть одной. Я поскакала по улицам района, разглядывая идеально подстриженные газоны и идеально посаженные цветы. Округ Харпер – небольшой городок, здесь все друг друга знают, так что совсем скоро маме позвонят и скажут, что такой-то видел, как я одна скачу по улице. Поэтому я должна действовать быстро.

Только не слишком быстро. На углу улицы мне всегда приходилось останавливаться, смотреть влево и вправо и только потом переходить через дорогу, к дому миссис Бун. Лужайка миссис Бун разительно отличалась от всех остальных: она вся была беспорядочно усыпана цветами. Желтые розы, лаванда, маки – какой цветок ни назови, скорее всего, он рос во дворе миссис Бун.

В гости к старушке никто никогда не заглядывал. Все говорили, что она грубая, сварливая и замкнутая. Чаще всего она в одиночестве сидела на крыльце, качалась на кресле-качалке и бормотала что-то себе под нос, пока ее кошка по кличке Булка каталась по траве во дворе.

Больше всего мне нравилось, когда миссис Бун уходила в дом, чтобы заварить себе чай. Она пила больше чая, чем все мои знакомые. Однажды мы с Шерил наблюдали за ней с другой стороны улицы и были потрясены тем, сколько раз миссис Бун вставала с кресла-качалки и возвращалась обратно с чашкой чая в руках.

Каждый раз, когда она исчезала в доме, я пробиралась в ее двор, огражденный белым забором. Я нюхала как можно больше цветов и каталась по высокой траве вместе с кошкой.

Тем вечером я поспешила к ней во двор, потому что времени до встречи с Бруксом оставалось совсем немного.

– Эй! Дочка Эрика! Брысь с моего газона! – прошипела миссис Бун, распахнув обитую москитной сеткой дверь. В руках у нее была чашка чая. Я сто раз говорила ей, как меня зовут, но она отказывалась называть меня по имени.

– Мэгги, – сказала я, поднимаясь с мурлыкающей Булкой в руках. – Меня зовут Мэгги, миссис Бун. Мэгги, – в третий раз я произнесла свое имя громко и медленно, чтобы она точно правильно расслышала.

– О, я знаю, кто ты, маленькая поганка! Оставь в покое мои цветы и мою кошку!

Я не обратила на нее внимания.

– Но, миссис Б., у вас во дворе растут самые красивые цветы на свете. Вы это знали? И меня зовут Мэгги, я напоминаю просто на всякий случай. Если хотите, можете называть меня Мэгги Мэй. Так меня зовут многие в семье. Кстати, о семье и цветах, я хотела у вас спросить… Как вы думаете, могу ли я одолжить ваши цветы на мою свадьбу? Она состоится завтра.

– Свадьба? – фыркнула она, прищурившись. Она была слишком ярко накрашена. Мама всегда говорила, что чем меньше макияжа, тем лучше. Миссис Бун явно так не считала. – А не слишком ли ты юна, чтобы выходить замуж?

– Любви все возрасты покорны, миссис Б. – Я потянулась за маком, сорвала его и засунула себе за ухо, когда Булка выпрыгнула из моих рук.

– Сорвешь еще один – и больше ничего не сможешь сорвать, – предупредила она, сердито нахмурившись.

– Я даже занесу вам за них немного мороженого, миссис Б.! Я могу собрать их сейчас, и вам не придется волноваться…

– Кыш отсюда! – крикнула она, и от ее голоса у меня по спине побежали мурашки. Я выпрямилась, широко распахнув глаза от ужаса, и отступила назад.

– Хорошо. Но если вы передумаете, завтра я тоже буду проходить мимо, прямо перед свадьбой. Вы тоже можете прийти, если хотите. Завтра в пять часов вечера, в лесу, между двумя узловатыми деревьями. Мама испечет торт, а папа сделает пунш. И Булку можете принести! Пока, миссис Б.! Увидимся завтра!

Она проворчала что-то еще, и я поспешно ушла с ее двора, сорвав по дороге две желтые розы. Я поскакала дальше и помахала сердитой старушке на прощание. Может быть, на самом деле она не была сердитой и ей просто нравилось оправдывать слухи, которые распускали ее соседи.

Чем ближе я подходила к искривленным деревьям, тем сильнее колотилось мое сердце. Каждый вдох наполнялся все большим и большим нетерпением, все большим и большим трепетом. Каждый шаг приближал меня к Бруксу.

«Это не сон».

Наконец-то моя мечта сбывается. У меня будет то же, что было у мамы и папы. Я буду принадлежать ему, и он будет принадлежать мне.

«В этот раз – навсегда».

Он опаздывает.

Я знала, что у него дома есть часы, и знала, что он умеет понимать время, но все же Брукс опаздывает.

Как мы будем жить долго и счастливо, если он не придет вовремя?

Я посмотрела на свои ярко-розовые часы, и внутри у меня все сжалось.

19:16.

Он опаздывает. Я сказала ему прийти в семь, а он опаздывает на шестнадцать минут. Где же он? Он решил не приходить?

«Нет, он бы так не поступил».

Разве он не любит меня так же, как я люблю его?

«Нет, любит».

Мое сердце болело, когда я искала в лесу глупого мальчика с красивыми глазами.

– Он просто пришел не к тем двум узловатым деревьям, – убеждала я себя, прислушиваясь к шелесту листьев под ногами. – Он придет, – уговаривала я себя, наблюдая, как небо становится все темнее и темнее.