Вольные Мальцы

Она снова стала уплывать в сон, думая о местах вокруг фермы. Она знала тут все. Не было такого секретного места, о котором она не знала бы.

Но могли быть магические двери. Она бы сама устроила магические двери, если бы держала волшебную школу. Тайные дверные проемы должны быть повсюду, даже за сотни миль. Посмотри на особый камень, скажем, при лунном свете — и вот еще дверь.

Но школа, все-таки, школа… Там должны быть уроки полетов на метле и как заострить верхушку шляпы и волшебные кушанья и куча новых друзей…

— Дивчинка спит?

— Айе, я не слышу, чтобы шевелилась.

Тиффани открыла глаза в темноте. У голосов под кроватью теперь появился чуть гулкий призвук. Счастье, что подкроваткин был начисто вымыт внутри.

— Так, вылазим из этой мальца посудины.

Голоса путешествовали по комнате. Вслед за ними уши Тиффани пытались поворачиваться вокруг своей оси.

— Эй, глянь, там хатка! Там тубаретки, всякие дела!

Они нашли домик для кукол, подумала Тиффани.

Он был солидных размеров. Мистер Блок, что работал на ферме столяром, сделал его для старшей сестры Тиффани, когда та была маленькой. Теперь она обзавелась уже парой своих малышей. Особо изящным и хрупким домик назвать было нельзя, мистер Блок с тонкостями не возился. Но девочки за годы игр украсили дом кусочками всевозможных тканей и мебелью-хозяйством изо всяких подходящих вещиц, что нашлись под рукой.

Для голосов, судя по их тону, это был дворец.

— Хэй, хэй, хэй, по-богатому гуляем! Тут в комнате кроватя с подушками!

— Не громчи, пробудишь кого!

— Кривенс, да я тихо, как мальца мыша! Арргх, золдаты!

— Ты кого золдой назвал, ты?

— Тута в комнате краснопузые!

Они нашли деревянных солдатиков, думала Тиффани, стараясь не дышать громко.

Вообще солдатикам было не место в кукольном доме, но Вентворт пока мал играть с ними. Поэтому они служили мирными зрителями в те былые времена, когда Тиффани еще устраивала чаепития для кукол. Ну, для того, что называлось куклами. Игрушкам на ферме нужна стойкость, чтобы остаться в добром здравии после нескольких поколений владельцев, а такое мало кому под силу. В последний раз, как Тиффани пыталась устроить вечеринку, в гости явились тряпичная кукла без головы, два деревянных солдатика и три четверти маленького плюшевого медведя.

Из кукольного домика доносилось бумканье и шмяканье.

— Сделал одного! Ну что, друган, твоя маманя шьет? Вот ей на латки! Арргх, он в охвате как древо!

— Кривенс, тут ваще телесатый — не охватишь!

— Айе, не диво: это медведь! Получи башмака, р-рюха!

Тиффани слышала, что хотя три голоса ведут бой с противником, который не может перейти в контратаку (в том числе однолапый плюшевый медведь), потери есть с обеих сторон.

— Сдел его! Сдел! Сдел! Собирай зубы с полу, мальца хворь холера!

— Мне угрызают ногу, ногу!

— А ну сюда! Эччч, вы друг с другом бьетеся, мальца идиоты, насуваю щас обоим.

Тиффани почувствовала, что Крысоед шевельнулся. Толстый да ленивый, но на кого-нибудь мелкого умел прыгнуть как молния. Она не могла позволить ему сцапать этих… кто бы это ни были, как бы скверно ни звучали.

Она громко кашлянула.

— Видишь? — раздалось из кукольного домика. — Пробудили! Все, гэтьски!

Снова настала тишина. И через некоторое время Тиффани решила, что это не тишина присутствия тех, кто старательно затаился, а тишина их отсутствия. Крысоед снова уснул, слегка подергиваясь, когда потрошил кого-то в своих толстопузых кошачьих снах.

Тиффани подождала еще немного, потом вылезла из постели. Прокралась к дверям спальни, следя за тем, чтобы не наступать на две скрипучие половицы. В темноте спустилась по лестнице, нашла при лунном свете стул, вытянула с Бабушкиной Полки «Волшебныя Сказки». Открыла щеколду на двери черного хода и вышла в ночное тепло лета, времени летнего солнцестояния.

Стоял туман, но все же над головой можно различить звезды, и в небе был прибылой месяц. Тиффани знала, что это называется именно так, потому что прочла в Ещегоднике: «прибылой месяц, или месяц подполнь — вторая четверть, когда близится полнолуние». И Тиффани взяла за привычку следить, когда луна становится такой, просто чтобы говорить себе: «Месяц-то нынче какой прибылой».

Возможно, это скажет вам о Тиффани больше, чем она сама хотела бы сказать.

В свете восходящей луны холмы плоскогорья были как черная стена, которая занимала полнеба. На мгновение Тиффани попыталась там найти глазами огонек Бабушкиного фонаря…

Бабушка никогда не бросала потерянного ягненка. Одно из первых в жизни воспоминаний Тиффани: мать ее держит на руках перед окном, ночь морозная, ранняя весна. Миллион бриллиантовых звезд блещет над горами, а ниже, на темном фоне холмов, одна-единственная желтая звезда созвездия Бабушки Болит зигзагами движется в ночи. Бабушка спать не ляжет, пока ягненок не найдется, пусть на дворе хоть что…