Вольные повести и рассказы

Я намерен опираться не только на литературные знания, но и на опыт народа, а также на опыт одного хорошо известного мне коренного славянского русского рода. Обычаи и традиции этого рода я разделяю. Чтобы у вас не возникли архаические ассоциации, а они ныне возникают, когда упоминаются понятия «род», «вождь» и «община», поясню предварительную позицию. Говорить о разложении рода и родового строя восточных славян стало чуть ли не модно, и все якобы знают, что «род разлагался». Заметим, не род разлагался, а его разлагали и, как могли, уничтожали. За что уничтожали? Не поверите, за созвучие человеческого рода с Богом Руси – Родом. Чтобы и звука похожего не было… Семейно-родовые группы без земли, без своих кладбищ, без капища, без знания первопредков и без кровной родовой мести – это то, что осталось от общинно-родовой организации, и то не везде. Род разрушали с помощью Библии, огня и меча, поскольку общинно-родовая организация была крепостью на пути кровосмешения, содомизма, разврата, безудержного обогащения и династического сосредоточения власти в руках господствующих классов, слоев и элит обществ. Крепость разрушили в стенах, а фундамент остался. На этом фундаменте против развращения и окончательного уничтожения сопротивляется семейно-родовая община с ещё сохранившимися обычаями и традициями, которые подпитывают целомудрие общества. Не следует думать, что семейно-родовые отношения существуют лишь в умирающих деревнях и сёлах. Нет, они живы ещё и в посёлках, и в маленьких городах, и в мегаполисах как Москва, Петербург, Самара, Новосибирск и других. То есть они живы везде, где под одной крышей или рядом проживают совместно прадед и прабабка, дед и бабка, муж и жена последнего колена, дети, внуки и правнуки. Отсутствие «пра» сверху и снизу представляет короткую форму семейно-родовой группы. Эта форма, то есть без прадеда и прабабки и без правнуков, а ещё хуже, без деда с бабкой и внуков, является последней инстанцией, не способной удерживать обычаев и традиций народа. Семья их уже не удерживает, а отдельно проживающие индивиды слышали звон, да не скажут, где он. Род, на опыт которого я буду опираться, на редкость является полномасштабным родом. У него нет земли и капища, но у него есть древнее кладбище предков, и есть древний родовой миф о первопредке – главные признаки рода.

Этого вступления достаточно, чтобы понять, что у народа ещё есть основания для сохранения своих знаний о жизни, которые представляют интерес для медицины, педагогики, психологии, истории и культуры. Характерно, что до середины XX века медицина и педагогика, так или иначе, использовали опыт семейно-родового бытия, хотя и облекали его в туман научной терминологии. Мы тоже начнем с терминологии.

Любовь – понятие многозначное. Мы будем говорить о чувственной любви. И здесь не избежать многих аспектов. Действия и эмоции, связанные с состоянием любви, имеют свои названия: страдания, ревность, ухаживание, любодеяния, прелюбодеяния и тому подобное. Ни одно из них не выражает сущности любви в целом по тому определению, что часть не есть целое.

Но эти части имеют самодостаточное содержание и не нуждаются в дополнительных подпорках. Можно ревновать, но нельзя заниматься ревностью. можно ухаживать, но излишне заниматься ухаживанием. можно любить, но нелепо заниматься любовью. С подачи жаргона американской под– и попкультуры, респектабельно заимствованного нашей интеллигенцией, можно «трахаться», но также нелепо заниматься траханием. В этом же ряду безграмотно и «занятие сексом», оскорбительно перенесенное на «занятия» любовью. По этой логике, сидящие в зале не слушают лекцию, а занимаются слушанием лекции… (Смех.)

Дадим исходные определения основных понятий, составляющих предмет данной лекции.

Любовь есть сладострастное любодеяние души, тела и разума, ответственное за потомство.

Секс есть сладострастное половое отправление плоти, безответственное за потомство.

Разврат есть сладострастное прелюбодеяние во всех сферах сексопорнофилии, сексокоммерции, сексорабовладения, инцеста, проституции и порнографии. Подразделения куннилингуса и фелляций есть пресыщенные разновидности мастурбации.

В порядке первого вопроса я попытаюсь поставить проблему, в недавнем прошлом не представлявшую публичного интереса, а ныне несущую угрозу для общества. Речь пойдёт о мастурбации, об онанизме…

(ККС: «Любан затянул вступление, словно боялся своего первого вопроса. Видел бы он, как переглянулись ректор с деканом, и как насторожились преподаватели. Однако определениями он взял быка за рога». ККМ: «Любан обстоятельно, но вполне нудно сделал вступление. Назвав первый вопрос, Любан понурил студентов, он вместо ожидаемого бокала шампанского словно налил им стакан свежей мочи… Впрочем, определения неожиданны». ККА: «Тему назвал, вопросы посулил, цель сформулировал, о времени предупредил, вступление сделал, назвал первый вопрос – методика на месте. Сейчас что-то будет…»)