Вольные повести и рассказы

Вернемся к исходным определениям, любовь есть любодеяние. Секс есть деяние и технодеяние. Общим моментом является деяние как действие, как техника. Но различие в том, что в одном случае – это любо, а в другом только техно. Данное различие определяет характер любви и секса. Если дух любви и дух секса, как различие, не вызывают недоумения, то установим различие и общего места – деяния – чтобы и здесь была ясность. Цели и способы этого деяния различны. Секс, как технодеяние, осуществляется на продажной основе ради животного наслаждения. Любовь, как любодеяние, осуществляется на бескорыстной основе ради насладительного вожделения и как стимул закона природы к воспроизводству поколений, в котором всякий раз воспроизводятся и возлюбленные. Полемика исключается по той причине, что дух скотины и дух человека различны. В любодеянии люди примерно в равной мере рефлекторные животные и разумно-духовные существа. Это нормальное соотношение. В технодеянии люди в основном рефлекторные животные, если не говорить, что они звери, и, может быть, на один процент – они говорящие существа. Самый поверхностный полемический аргумент носителей животного духа о том, что разумно-духовные существа не всегда служат закону природы, а в основном только себе, не убедителен потому, что определяющим остается дух человека, а не скотины. Множественные акты любодеяний, сказано, есть награда Бога Рода за труд воспроизводства и воспитания богоподобных. Множественные акты технодеяний, сказано, есть поощрение антихриста, антибога, за беспредел в развращении человечества любостяжанием. Для обывателя сложна софистическая проблема: секс без любви не бывает, как любовь не бывает без секса. И особенно тяжела софистика вокруг „яйца и курицы“: что лучше – больше секса в любви или больше любви в сексе? Софистика, принятая не критически, становится убеждением и заблуждением. Мы говорим: нет проблемы. Больше секса в любви быть не может потому, что секс – технодеяние. Больше любви в сексе быть не может, потому что любовь не секс, а любодеяние. Больше может быть либо любодеяния в любви, либо технодеяния в сексе. Секс копирует обезьян. Обезьяны действительно не столько родоначальники человека, сколько родоначальники пресловутого секса. Секс – это психология и деяния обезьян. Обезьяна – существо секса. Не даром выдвинута гипотеза о происхождении обезьяны от деградированного сексуального человека. Нормальный человек – существо любви. Сексоголик – это примат. Таким образом, разрешается спор „о яйце и курице“ в любви и пресловутом сексе.

Напомню, я сказал, что для супружеских отношений понятие секса оскорбительно и неприемлемо. Есть основания для такого утверждения. В древнем языческом роде, живущем и ныне, сохранились понятия, не опороченные ни зеками, ни публичными литераторами, ни шоуменами, ни матершинным фольклором. Имеются в виду понятия любовной сферы.