Вольные

Не понять им того, чего и сам русский человек в себе понять не может. Куда он шёл и чего хотел? – знал бы, так и не пошёл бы. Хотя ведь, не кривя душой, скажем что знал, но всё равно пошёл! Вот в чём великий парадокс загадочной души русского человека: идёт на виселицу, убеждая себя в том, что это правильная дорога, Богом благословенная! Так и пишет в предсмертной записке на всякий случай для будущих поколений – умру за муки ради обездоленных и обманутых! И поддерживают его все обиженные, и сочувствуют ему все затравленные, и надеются его руками восстановить справедливость и побольнее ужалить своих деспотов! А тот, кто посмелее, даже примкнёт к восставшим, усиливая веру в праведные лозунги!

И начнётся вольный бунт, и не будет никому от него спасения: не самому русскому человеку, ни тем, кто стоит в сторонке, молча наблюдая словно обезличенный зритель в тёмном зале театра для взрослых. Но когда опустится кровавый занавес, яркий свет многочисленных ламп покажет каждого. Не причастных на этом спектакле не будет – все заплатят за то, что творили бунтовщики, которым они рукоплескали до этого, скрытые мраком. И цена будет настолько дорогой, что спустя не одно поколение русский человек будет вспоминать о ней с содроганием!

Увидят тогда все четвертованные останки Стёпки Разина, всплывшие из болота, да собак, глодающих его крепкое измученное пытками тело. А вместо актёров, игравших спектакль, на сцену вынесут сорвавшегося с петли полуживого Петра, да снова накинут на его воспалённую шею верёвку. Затянут потуже, да и подвесят повторно словно мешок картошки рядом с болтающимся трупом Поэта Ивана. Смотри благодарный зритель, не отворачивайся – об этом же ты мечтал, с жадностью глазея на представление и пропустив все возможные антракты!

Видишь, как меняют деревянный идол на гранитную плиту на могилке Максима? Черно-белый портрет, под которым две даты: рождения и смерти. А между ними тире длиною в миг, когда он открыл глаза и закрыл их, успев за этот короткий отрезок времени бросить вызов системе. Той самой, против которой вели войну и Степан, и Иван, и Пётр. Той самой, которая не по нраву Виру. Той самой, которая испокон веков душит и будет душить волю русского человека в ссылках, на каторге, СИЗО и обособленных территориях, ограждённых колючей проволокой по периметру.

Что же ты такое – вольность для русской души и русского сердца? Есть ли в тебе окончание и завершённость подобно математической формуле, или ты великий агностицизм, не способный приобрести обличие в виде человеческого письма? Что-то же подталкивает русского человека раз за разом совершать ужасные злодеяния! Что же это, если нет этому ответа в словах, а только осязаемо в чувствах?

Вольность – великая жажда непонятно какой справедливости, зовущая русского человека в неизвестность, и имеющая крайне жестокую форму воплощения в реальном мире. У вольных всегда была яркая жизнь, и всегда будет такая же яркая смерть. Современники и потомки будут им поклоняться и проклинать одновременно. На одной ладони у вольных разгорается пламя любви, а на второй – гниёт незаживающая рана ненависти. Мимо их могил проходят с почтением и снимают шапки, отдавая уважение пройденному ими пути.

Не отнимайте у русского человека волю, если не хотите увидеть чудовищные последствия этого…

Для подготовки обложки издания использована художественная работа автора.