Волонтер

Что бы там ни было, он не вернется в свою тюрьму, не позволит распотрошить себя, как ту несчастную женщину. Во всяком случае, сделает все возможное.

Владимир прошагал мимо очередной камеры, как вдруг боковым зрением уловил какое-то движение за окошком. Он непроизвольно повернул голову и остановился, будто прикованный, не в силах отвести взгляд.

Девушка. Юная и чудесная словно ангел. Несмотря на чрезмерную худобу и бледность, она была прекрасна. Пленница подошла к двери, приникла к окошку, всмотрелась в лицо Владимира. Она заметила, что он тоже глядит на нее. Осунувшееся лицо озарилось светом, а огромные серые глаза вспыхнули искрами. Девушка начала что-то говорить, но герметичность двери и окна не позволяли Владимиру услышать или хотя бы понять, о чем она его просит. Впрочем, ее глаза, поблескивающие от слез, в которых затеплились огоньки надежды, были красноречивее любых слов.

Она хотела выбраться. Как он и многие другие, оказавшиеся здесь. В том, что несчастных людей тут немало, у Владимира уже не было никаких сомнений.

«Я ничем не могу ей помочь», – в бессилии подумал он, прислонив ладонь к окошку.

По щеке девушки скатилась слезинка.

«Помоги. Пожалуйста!»

Юноша был готов поклясться, что с ее губ сорвались именно эти слова.

За спиной уже слышался топот.

– Прости, – выдавил из себя Владимир, повернулся спиной к двери и приготовился отразить нападение.

Их было трое. Позади, припадая на ногу, ковылял четвертый, тот самый, которому Владимир крепко наподдал в пах.

– Парень, не нужно этих проблем! – низким голосом произнес один из них, наголо обритый, с крошечными поросячьими глазками.

– Не подходи! – предупредил его Симонов.

– Медленно положи шокер, – сказал второй, приближаясь к парню.

Владимир сделал выпад, охранник взмахнул дубинкой. Симонов с трудом увернулся от удара и кинулся на него, устремив руку с шокером вперед, в горло противника. Послышался треск электрического разряда. Мужик взвыл и мешком свалился на пол.

Владимир обернулся и тут же почувствовал, как его левую руку сжали тиски. Он попытался поразить током второго нападающего, но сильный удар дубинкой выбил электрошокер из его руки. Владимир застонал. Парня скрутили, рывком поставили на колени, нацепили наручники.

Подошел четвертый. Он все еще держался за пах, его лицо было искажено яростью. Охранник уже замахнулся ногой, желая ударом тяжелого ботинка от души отыграться за свое позорное поражение там, у входа.

Но мускулистая рука бритоголового типа остановила его:

– Нельзя!

Охранник выругался. Потом они поволокли парня по коридору.

«Опять в камеру!»

От этой мысли, пронзившей полубессознательный мозг, Володе хотелось выть и лезть на стенку. Но еще больше его угнетало другое. Он не мог забыть широко распахнутых глаз той несчастной девушки, которая с надеждой просила о помощи.

Истинный начальник

Лучик солнца заглянул в окно, ласково коснулся щеки Аллы. Девушка улыбнулась, зевнула, сладко потянулась. Потом она открыла глаза и с удивлением обнаружила, что в кровати одна. Алла завернулась в простыню и неслышно вышла из спальни.

– Ты когда-нибудь отдыхаешь? – спросила она, обнаружив Павлова в кабинете.

Он внимательно изучал какие-то статьи в Интернете, поднял голову, одарил ее искренней улыбкой.

– Доброе утро! Как спалось?

– Гораздо лучше, чем вчера.

– Сочту это за комплимент, – произнес Артем. – Идем завтракать, да?

– С удовольствием.

Павлов достал из холодильника йогурт, подогрел тосты с плавленым сыром и поставил на стол глубокую вазу с фруктами.

– Гляжу, ты придерживаешься здорового питания, – заметила Алла.

– Стараюсь, хотя нехватка времени не всегда позволяет соблюдать все правила.

Некоторое время они молча завтракали. Алла хрустела тостами, жмурилась от удовольствия, неторопливо и размеренно отпивала вкусный чай. Такого душевного спокойствия и умиротворения она давно не ощущала.

– Знаешь, в твоей квартире какая-то особая аура, – призналась девушка. – Не смейся, я знаю, о чем говорю, – сказала она, заметив ироничный взгляд адвоката. – Ты не представляешь, какие чувства захлестывают, когда ты работаешь в больнице. Особенно там, где находятся люди, лишенные последней надежды. Я имею в виду хосписы и прочие подобные учреждения. Когда заходишь внутрь, возникает такое ощущение, что у тебя на спине оказывается связка из бревен, утыканных гвоздями, а шею сжимает стальной обруч. Я не могла глядеть в глаза этим людям. Никто не хочет умирать вот так. – Алла сделала акцент на двух последних словах.

– Судя по всему, у вашего руководителя очень доброе сердце, – словно между прочим обмолвился Артем.

Девушка скривила губки.

– Шилин? Он неплохой человек, но мало чего решает. Прости, я сейчас, наверное, напоминаю базарную балаболку. Даже не знаю, кому и зачем понадобилось ставить его на эту должность. Все вопросы, связанные с деятельностью нашего фонда, решает Виктор Анатольевич. Он очень ответственный и широкой души человек.