Волонтеры атомной фиесты

- Знаешь, Маргарет, в войне очень мало романтики. Точнее, ее там вообще нет.

- Да-да, — канадка понимающе кивнула, — я знаю, что твой близкий друг был на фронте, командовал дивизией. Наверное, это страшно: все время думать… Если ты не хочешь говорить об этом, давай сменим тему. Я спросила только потому, что…

- …Потому что ты пишешь романы, — договорила за нее Калиборо.

- Да. Поэтому.

- Я так и поняла, Маргарет. Сейчас это в прошлом, так что я могу рассказать. Меня не расстраивают воспоминания о проблемах, которые уже решены.

Блэкчок энергично кивнула и чуть наклонила голову, став вдруг похожей на птичку, разглядывающую аппетитное зернышко. Молли Калиборо вздохнула и произнесла.

- Это не страшно в прямом смысле. Скорее, это тяжело и очень тоскливо. Всю первую декаду года я работала только для того, чтобы не думать, что может случиться. Плохо обладать богатой фантазией, когда такое происходит с твоим близким человеком. Как только я отвлекалась от работы, в голову лезли мысли… Образы… Картинки… Меня психологически задел репортаж с Новой Ирландии 1 января. Там погибли несколько хороших друзей Арчи. Их смерть смаковали все ведущие TV-каналы. Я была тогда на острове Биг-Баллени, это граница Антарктики…

- Я знаю, — отозвалась Маргарет, — это точно на линии Южного Полярного Круга.

- Да, — подтвердила доктор Калиборо, — ты, разумеется, знаешь про экспедицию «Sky-Tomato», антарктического дирижабля — сфероплана. Маленькая тесная компания. Я не подавала вида, что со мной творится. А всю следующую ночь я гуляла под незаходящим солнцем и думала: «если с Арчи случиться то же, что и с его друзьями — на ведущих TV-каналах снова будет ликование». Еще я думала: «где же меганезийские атомные бомбы?». Только на следующий день я узнала, что бомбы применены в проливе Беринга.

- Молли, а ты заранее знала, что эти бомбы есть?

- Да, конечно, я знала. В общем, это было очевидно всем, кто достаточно разбирается в физике, хоть немного интересуется политикой, и дружит с логикой.

- Увы… — Маргарет Блэкчок развела руками, — …Я совсем не разбираюсь в физике. Мои познания в физике ограничиваются остатками школьного курса. Скажи, Молли: что ты почувствовала, когда меганезийский флот применил атомное оружие?

Доктор Калиборо помолчала немного, сделала глоток кофе, и спросила:

- А ты как думаешь? Что подсказывает тебе чутье литератора?

- Очень интересный вопрос, — прошептала канадка, — очень-очень интересный вопрос. Попробую угадать. Возможно, это была дикая, с трудом скрываемая радость?

- Извини, ты не угадала. Попробуешь еще раз?

- Да, конечно! — с азартом сказала Блэкчок, — Тогда второй вариант: у тебя появилось предчувствие, что с твоим другом все будет хорошо. Бывают такие предчувствия.

- Наверное, бывают, — согласилась Калиборо, — Но ты снова не угадала. Попробуй еще.

- Попробую. Вот моя третья, последняя попытка. Я думаю, Молли, что ты, как ученый, привыкла понимать, что происходит. Если ты понимаешь, то тебе сразу спокойнее. А, значит, как только ситуация стала развиваться по твоей модели, тебе стало легче

- По моей модели? Да, можно сказать, так. Считай, что ты угадала. С этого момента я достаточно четко представляла, что будет дальше. Хотя я снова ошиблась.

- Снова? — переспросила канадка.

- Да, Маргарет. Первый раз я ошиблась, когда думала, что война вообще не случится. Атаковать страну, обладающую таким количеством ядерных зарядов и малозаметных носителей, и такой военной доктриной — это безумие. Когда война, все же, началась, я думала, что после первого же ядерного взрыва, международные силы дадут задний ход, однако я ошиблась во второй раз. Безумие продолжалось еще неделю…

Доктор Калиборо собиралась сказать что-то еще, но тут в кают-компанию вошел новый персонаж. На вид — довольно высокий, но хрупкий северно-европейский тинэйджер, с «кирпичным» загаром, характерным для первого года пребывания в тропиках. Одежда персонажа состояла из обычной футболки и шортов, но казалось, что он одет в строгий костюм — вероятно из-за выверенной манеры двигаться. На самом деле этому молодому человеку было чуть больше 20 лет, он происходил из графства Девоншир, южная Британия, и носил имя Невилл Кавендиш.

- Достопочтенные леди, — начал он, — если я нарушил линию какого-либо приватного разговора, то прошу меня простить, я немедленно удалюсь куда-нибудь, например, на капитанский мостик, где пристану с дилетантскими вопросами к капитану Уасао.

- Юноша, — сердито отреагировала Блэкчок, — если вы еще хоть раз назовете меня этим эстетически-чудовищным титулом «достопочтенная», то я раскопаю в сети все титулы фамилии Кавендиш, и буду громко перечислять их каждый раз, обращаясь к вам!

- Я буду участвовать, — добавила доктор Калиборо.

Молодой британец чуть заметно наклонил голову и вздохнул.