«Волос ангела»

Бывший хозяин роскошного кабинета в одном из петербургских особняков знал толк в деловой обстановке: усаживаясь в кресла, он незаметно огляделся – все вокруг свидетельствовало о приверженности политика к комфорту. Бросился в глаза не вписывающийся в интерьер портрет пожилой женщины, стоявший на рабочем столе. Перехватив взгляд гостя, сэр Уинстон охотно пояснил:

– Моя няня. Ее звали Эверест. Мы любили друг друга, и в память об этой сердечной привязанности я всегда держу ее портрет на своем столе. Каждый может иметь право на маленькие слабости, и, согласитесь, редко кто любит нас так бескорыстно и преданно, как в детстве, и редко кого мы потом одариваем в ответ такой же любовью. У вас была няня?

– Да, конечно…

О многословии и любви к напыщенным тирадам, отличавших сэра Уинстона, гость знал. Знал он также и о том, что с детства потомок герцогов Мальборо не выговаривал букву „с“ и потому строго следил за своим произношением, вырабатывая приемы, позволяющие максимально скрывать дефект своей дикции. Надо признать, что делал он это весьма ловко.

Сэр Уинстон раскурил потухшую сигару, прошелся по кабинету, потом, словно спохватившись, предложил сигары гостю. Сигары и виски. Тот отказался. Он ждал, когда разговор начнет сам сэр Уинстон.

Тем временем расхаживавший по кабинету политик не торопился приступить к делу, которое привело к нему одного из высокопоставленных представителей секретной службы. Он хотел сначала составить себе по первым впечатлениям определенное мнение об этом человеке, долго жившем в России и, несомненно, знающем о каких-то, еще не известных сэру Уинстону, замыслах, созревших в тиши кабинетов разведывательного ведомства. Иначе зачем бы он просил о встрече? Нет оснований сомневаться: будет разговор о русских делах – они сейчас у всех на уме, и весьма отрадно, что и секретная служба его величества не стоит в стороне от проблемы борьбы с большевистской угрозой. Что они там надумали? Пожалуй, пора начинать, а то молчание становится неприлично долгим.

– Я рад нашей встрече, – начал беседу сэр Уинстон, привычно обходясь нейтральными фразами, – встрече единомышленников, призванных заботиться о благе Империи. Надеюсь, наш разговор будет весьма конструктивным и деловым. Видимо, я не ошибусь, предположив, что речь пойдет о России?

– Вы правы, сэр, – согласно наклонил голову гость. – Я просил о встрече с вами, намереваясь повести разговор о русских вопросах.

– О, русский вопрос! – тут же подхватил политик. – В январе двадцатого года мы все-таки были вынуждены снять блокаду с Советской России, и тут же большевики начали заниматься хозяйством, не забывая при этом оглядываться на генерала Врангеля и Польшу. Войска союзников оставались на Дальнем Востоке, в Закавказье. Крым вообще, по оценкам прессы и военных, считался неприступным бастионом, откуда планировалось начать новое, победоносное наступление. Но… Нашим надеждам не суждено было сбыться. Это печально… – Он выпустил клуб сизого сигарного дыма и отхлебнул из зажатого в левой руке хрустального стакана, наполненного виски. – Зря пренебрегаете спиртным, оно будоражит работу мозга. В известных пределах, конечно… Так вот, тогда Советы получили временную передышку, начали возвращать на фабрики и заводы квалифицированных рабочих из армии. Провели мобилизацию в своей партии для направления людей на восстановление транспорта, положение с которым было у них крайне тяжелым. Они понимали, что, не восстановив транспорт, нельзя всерьез приняться за восстановление основных отраслей промышленности. Тогда же родился их фантастический план электрификации России. И это имея под ружьем порядка пяти миллионов солдат! Они боялись распустить их по домам ввиду военной опасности. И тем не менее большевики создали Государственную плановую комиссию и преобразовали Совет рабочей и крестьянской обороны в Совет труда и обороны! Понимаете?

„Он постоянно следит за событиями на континенте, особенно в России, – понял гость. – И не только следит, а тщательно анализирует все происходящие изменения, строя на этом свои прогнозы и определяя дальние политические цели. Мы придем с ним к соглашению, он должен помочь, понимая, какая опасность исходит от Советов для всего цивилизованного мира“.

– После этого произошло много событий, – бывший хозяин роскошного кабинета в одном из петербургских особняков поймал своими глазами ускользающий взгляд сэра Уинстона и уже не отпускал его. – Врангель разбит, союзные войска из Закавказья и с Дальнего Востока эвакуированы, большевиками заключен мир с Польшей.

– Да, несмотря на нашу активную помощь, поляки не справились с Советами, – признал политик, грузно опускаясь в кресло напротив гостя.