Волошский укроп

Растерявшийся чиновник закивал головой, как китайский болванчик, и повел их в большую обеденную залу на первом этаже. Когда они переступили порог, стенные часы пробили полдень.

Присутствующие дипломаты постарались скрыть свои эмоции, – в конце концов, это был момент профессиональной гордости, – но неудачно. Граф Андраши, удивившись вторжению посторонних, изобразил губами чмокающий звук. Игнатьев, которого прервали на полуслове, вращал глазами от возмущения. Лишь светлейший князь, – высокий седовласый старик, сидевший во главе стола, – смотрел на сыщика с живейшим интересом, ожидая продолжения.

Платон Ершов, адъютант по особым поручениям, стоял у дальней стены, вытянувшись во фрунт. В ожидании этих самых поручений, если они вдруг последуют. Юноша имел вид отрешенный, как и кадушка с засыхающей пальмой, находившаяся в том же углу. К тому же он не понимал ни слова из застольной беседы, поскольку для пущей секретности решено было не приглашать переводчика и все говорили по-немецки. Но одновременно с двенадцатым ударом часов, произошла решительная перемена: кавалергард четким шагом направился к столу, доставая из рукава тонкий кинжал. Глаза прикованы к австрийскому посланнику, губы кривятся от ненависти – какие уж тут сомнения…

Мармеладов хлопнул в ладоши. Никакого эффекта. Он повторил хлопок – без результата. А Ершов меж тем, преодолел уже половину расстояния. Тогда сыщик свистнул, резко и хлестко, с бандитским вывертом – на звук сразу затопали охранники за дверью, побежали, предчувствуя недоброе. Игнатьев, багровеющий от негодования, зарычал:

– Эт-то что за балаган?

Он переводил взгляд с Ершова на Мармеладова, непонятно, чье поведение возмутило посланника больше.

Платон встряхнул головой, но вырваться из навязанного морока не сумел. Сверкая глазами, он прокричал: «Мехмет-бей» и замахнулся на австрияка. Но тут слева от него как из-под земли вырос Митя и от души приложил адъютанта кулаком в ухо. Тот рухнул навзничь, переворачивая кресла.

– Прости, братец, колокольчика я не нашел.

И пусть теперь, кроме правой ноги у него болела и правая рука, но на лице блуждала довольная улыбка.

– Как все это понимать? – спросил князь Горчаков, оставаясь столь же спокойным, невозмутимым и самую малость насмешливым, как на портрете художника Богацкого.

– Erlauben Sie mir, Ihnen alles zu erklaren, sehr geehrte Herren![4]

Мармеладов пересказал историю поимки турецкого шпиона на языке, понятном всем трем дипломатам. Митя заскучал уже к концу второго предложения, потому помог прибежавшим охранникам вывести из залы стонущего кавалергарда и определить в подвальную камеру, до дальнейшего разбирательства. Сам же вышел в министерский двор и заковылял к скамейке у цветочной клумбы.

Когда Мармеладов вышел из особняка, почтмейстер смотрел на проплывающие облака. Сыщик присел рядом с приятелем, забросив ногу на ногу.

– После того, как были принесены извинения и пересказана наша коллизия, граф не имеет претензий к принимающей стороне, – сыщик говорил, передразнивая манеру общения дипломатов. – Напротив, г-н Андраши имеет огромные претензии к Османской империи, и обещал поделиться возмущением со своим другом Ференц-Йошкой. Так он называет императора на мадьярский манер. Знаешь почему?

Почтмейстер не ответил, но сделал неопределенный жест рукой.

– Граф происходит из старинного венгерского рода, – разъяснил Мармеладов. – А стало быть, никакого касательства к австрийским пирожным и корице не имеет. Так что с формальной точки зрения, Мехмет-бею надо было загадывать его, – ну не знаю, – паприкой, что ли…

Митя вздохнул.

– Значит, будет война? – бесцветным тоном спросил он.

– Да. Примерно через год, – так же тускло ответил сыщик. – Когда утрясут все формальности.

– И ради чего мы старались? Рисковали жизнями? Чтобы тысячи людей получили возможность стрелять и резать друг друга?

– Посмотри на это с другой стороны… Появился шанс спасти тысячи христианских душ и прогнать османцев с Балкан. Объединить все славянские народы в большую братскую семью, как мечтает г-н Игнатьев.

Митя снова вздохнул, но уже не так тяжко.

– А сообщник турка? Белый медведь из Петербурга. Поймают его, как думаешь?

– Мне это уже не интересно.

Мармеладов нагнулся к клумбе и сорвал цветок. Потом еще один. Повертел в руках, переплетая стебельки.

– Ершова, конечно же, простят? – предположил Митя.

– Скорее всего. Отправят служить при посольстве в Дании или Швеции, чтобы немного охладил свой пыл. Он ведь жертва шпионских козней. Турок внушил ему, что граф Андраши – враг. Платон смотрел на мадьяра, а видел Мехмет-бея. Его и хотел убить, ради безопасности Российской империи. Поэтому, не исключено, что юношу даже наградят. Когда-нибудь после.

– А г-н Арапов?

– Тоже легко отделался. Сегодня утром написал ходатайство об отставке по состоянию здоровья. Поедет с семьей в Италию, у него там вилла… Черт побери! Ничего не получается. Митя, а ты еще помнишь, как плести венки? Мне в детстве сестрица показывала, да совсем вылетело из головы.

Мармеладов вновь нагнулся над клумбой и стал обрывать все цветы без разбору.