Читаем Волосы. Иллюстрированная история полностью

По словам Бенджамина Франклина (1706–1790), умение бриться самостоятельно позволило ему никогда не испытывать на себе «прикосновений грязных пальцев или несвежего дыхания неряхи-цирюльника»[165]. Его слова позволяют живо ощутить полное отсутствие дистанции между парикмахером и клиентом, их физическое соприкосновение: в случае Франклина — невозможность отвернуться, когда цирюльник дышал ему в лицо, грязными пальцами щупая и растягивая щеки клиента, кожу вокруг его рта и носа, где должна была пройти бритва. Эта маленькая зарисовка приглашает нас задуматься о телесной стороне процесса бритья, о том, как его интимность влияла на представления о цирюльниках, и о серьезных последствиях этой тесной связи для взаимоотношений между профессионалом и клиентом.

Бенджамин Франклин был далеко не единственным, кто испытывал неприязнь к цирюльникам. Те же самые жалобы можно встретить в письмах и дневниках той эпохи, а также выраженными в графической форме (ил. 2.11). Вопрос чистоплотности парикмахера в наши дни стоит столь же остро, как и в XVIII веке, — это знает каждый, кому доводилось «терпеть нависшую над своим лицом потную, вонючую подмышку, вместо того чтобы наслаждаться расслабляющей процедурой чистки и ухода»[166]. По этой причине национальные стандарты, в соответствии с которыми ведется обучение парикмахеров женского и мужского залов в настоящее время, содержат четкие требования относительно личной гигиены мастеров: ежедневный душ, дезодорант, чистка зубов, чистая, увлажненная кожа рук и маникюр — вот средства от пота, микробов и неприятного запаха изо рта[167]. Однако минимальная физическая дистанция может стать источником обоюдного неудобства: парикмахерам тоже приходится мириться со зловонным дыханием, запахом пота и кожными заболеваниями клиентов.

Если непосредственная близость таких телесных проявлений доставляет неудобство, физическая сторона парикмахерского дела может иметь гораздо более серьезные последствия для здоровья. Требования профессии накладывают отпечаток на тела ее представителей: варикозное расширение вен, порезы в одних и тех же местах, которые постоянно открываются, и тяжелые кожные заболевания[168] — согласно британской статистике гигиены труда, в течение карьеры 70 % парикмахеров рано или поздно переносят дерматит[169]. Более того, минимальная телесная дистанция с клиентами отражается в статистически значимой корреляции между профессией парикмахера и смертностью от инфекционных болезней[170].


Ил. 2.10. Эти двенадцать виньеток иллюстрируют удовольствия и неудобства от посещения цирюльни. Обратите внимание на присутствие двух женщин-цирюльников


Телесная природа ухода за кожей и волосами и обоюдная осведомленность клиента и мастера о физическом состоянии друг друга объясняет, почему раньше к парикмахеру могли прийти за советом по вопросам здоровья и даже за медицинской помощью. (Это также наглядно показывает, что уход за волосами рассматривался как терапевтическая, а не исключительно косметическая практика, о чем говорилось в главе 1.) Предоставляя более дешевые услуги, чем врачи, и с приятным дополнением в виде радостей общения, цирюльники раннего Нового времени были первыми, к кому обращались по поводу здоровья зубов, ногтей, ушей и кожи и, как предполагается, чтобы получить совет в сексуальной сфере[171]. Трудно сказать, существует ли в этом отношении непрерывная историческая преемственность. Безусловно, выявление инфекций и заболеваний кожи и волос и направление клиентов к соответствующим медицинским специалистам в настоящее время является стандартной частью учебной программы для парикмахеров[172]. А в XX веке до того, как презервативы стали общедоступны, все знали, что именно у цирюльника можно раздобыть «кое-что на выходные»[173]. Положение цирюльни как квазимедицинского центра в раннее Новое время также находит отражение в недавних программах в сфере здравоохранения как в Соединенных Штатах, так и в Великобритании. В них цирюльни и парикмахерские салоны выступали как надежные площадки, откуда определенной группе населения можно было донести медицинскую информацию и провести профилактические мероприятия против таких болезней, как рак, сердечно-сосудистые заболевания и ВИЧ-инфекция (ил. 2.11). В некоторых случаях парикмахеры проходили инструктаж как консультанты по здоровому образу жизни[174].

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека журнала «Теория моды»

Модный Лондон. Одежда и современный мегаполис
Модный Лондон. Одежда и современный мегаполис

Монография выдающегося историка моды, профессора Эдинбургского университета Кристофера Бруарда «Модный Лондон. Одежда и современный мегаполис» представляет собой исследование модной географии Лондона, истории его отдельных районов, модных типов (денди и актриса, тедди-бой и студент) и магазинов. Автор исходит из положения, что рождение и развитие моды невозможно без города, и выстраивает свой анализ на примере Лондона, который стал площадкой для формирования дендистского стиля и пережил стремительный индустриальный рост в XIX веке, в том числе в производстве одежды. В XX веке именно Лондон превратился в настоящую субкультурную Мекку, что окончательно утвердило его в качестве одной из важнейших мировых столиц моды наряду с Парижем, Миланом и Нью-Йорком.

Кристофер Бруард

Документальная литература / Прочая документальная литература / Документальное
Мужчина и женщина: Тело, мода, культура. СССР - оттепель
Мужчина и женщина: Тело, мода, культура. СССР - оттепель

Исследование доктора исторических наук Наталии Лебиной посвящено гендерному фону хрущевских реформ, то есть взаимоотношениям мужчин и женщин в период частичного разрушения тоталитарных моделей брачно-семейных отношений, отцовства и материнства, сексуального поведения. В центре внимания – пересечения интимной и публичной сферы: как директивы власти сочетались с кинематографом и литературой в своем воздействии на частную жизнь, почему и когда повседневность с готовностью откликалась на законодательные инициативы, как язык реагировал на социальные изменения, наконец, что такое феномен свободы, одобренной сверху и возникшей на фоне этакратической модели устройства жизни.

Наталия Борисовна Лебина

Документальная литература / Публицистика / Прочая документальная литература / Документальное

Похожие книги

12 Жизнеописаний
12 Жизнеописаний

Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев ваятелей и зодчих. Редакция и вступительная статья А. Дживелегова, А. Эфроса Книга, с которой начинаются изучение истории искусства и художественная критика, написана итальянским живописцем и архитектором XVI века Джорджо Вазари (1511-1574). По содержанию и по форме она давно стала классической. В настоящее издание вошли 12 биографий, посвященные корифеям итальянского искусства. Джотто, Боттичелли, Леонардо да Винчи, Рафаэль, Тициан, Микеланджело – вот некоторые из художников, чье творчество привлекло внимание писателя. Первое издание на русском языке (М; Л.: Academia) вышло в 1933 году. Для специалистов и всех, кто интересуется историей искусства.  

Джорджо Вазари

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Искусствоведение / Культурология / Европейская старинная литература / Образование и наука / Документальное / Древние книги
«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]
«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]

Представление об «особом пути» может быть отнесено к одному из «вечных» и одновременно чисто «русских» сценариев национальной идентификации. В этом сборнике мы хотели бы развеять эту иллюзию, указав на относительно недавний генезис и интеллектуальную траекторию идиомы Sonderweg. Впервые публикуемые на русском языке тексты ведущих немецких и английских историков, изучавших историю довоенной Германии в перспективе нацистской катастрофы, открывают новые возможности продуктивного использования метафоры «особого пути» — в качестве основы для современной историографической методологии. Сравнительный метод помогает идентифицировать особость и общность каждого из сопоставляемых объектов и тем самым устраняет телеологизм макронарратива. Мы предлагаем читателям целый набор исторических кейсов и теоретических полемик — от идеи спасения в средневековой Руси до «особости» в современной политической культуре, от споров вокруг нацистской катастрофы до критики историографии «особого пути» в 1980‐е годы. Рефлексия над концепцией «особости» в Германии, России, Великобритании, США, Швейцарии и Румынии позволяет по-новому определить проблематику травматического рождения модерности.

Барбара Штольберг-Рилингер , Вера Сергеевна Дубина , Виктор Маркович Живов , Михаил Брониславович Велижев , Тимур Михайлович Атнашев

Культурология
Homo ludens
Homo ludens

Сборник посвящен Зиновию Паперному (1919–1996), известному литературоведу, автору популярных книг о В. Маяковском, А. Чехове, М. Светлове. Литературной Москве 1950-70-х годов он был известен скорее как автор пародий, сатирических стихов и песен, распространяемых в самиздате. Уникальное чувство юмора делало Паперного желанным гостем дружеских застолий, где его точные и язвительные остроты создавали атмосферу свободомыслия. Это же чувство юмора в конце концов привело к конфликту с властью, он был исключен из партии, и ему грозило увольнение с работы, к счастью, не состоявшееся – эта история подробно рассказана в комментариях его сына. В книгу включены воспоминания о Зиновии Паперном, его собственные мемуары и пародии, а также его послания и посвящения друзьям. Среди героев книги, друзей и знакомых З. Паперного, – И. Андроников, К. Чуковский, С. Маршак, Ю. Любимов, Л. Утесов, А. Райкин и многие другие.

Зиновий Самойлович Паперный , Йохан Хейзинга , Коллектив авторов , пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ

Биографии и Мемуары / Культурология / Философия / Образование и наука / Документальное