Волшебная книга судьбы

Я предложил взять его в свою компанию. Доверил бы его Джине, большому профессионалу, которая работает со мной уже пятнадцать лет. Она бы его обтесала, придала ему немного твердости, но он, разумеется, отклонил предложение. Язык-то у него неплохо подвешен: он, дескать, не хочет, чтобы его считали «папенькиным сынком», не выносит рамок системы, ему требуется независимость, это вопрос характера. Я-то подозреваю, что он просто уже подсчитал: после моей смерти ему вполне хватит ренты на широкую жизнь. Однако моя смерть, статистически и учитывая мой стиль жизни, уровень потребления спиртного и две пачки сигарет в день, должна случиться, когда ему будет около сорока лет. Подход циничный, но вполне обоснованный. А до тех пор он тянет время, как может, «держит меня под рукой» – одно из его любимых выражений. Если я начинаю давить сильнее и угрожаю лишить его средств на эту жизнь, он касается чувствительной струны.

– Слушай, я изо всех сил стараюсь найти свой путь, но объясни, ты-то сам как пробился без помощи дедушкиных денег?

– В твоем возрасте я уже давно зарабатывал себе на жизнь.

– Надо думать, тогда это было легче. А знаешь что? Ведь всегда легче почувствовать себя сильнее, когда у тебя есть отец, который помогает тебе вечером делать задания по математике. Я же не видел тебя все свое детство, и ты хочешь, чтобы я тащил двойную ношу?

В одном пункте он прав: я родился счастливчиком. Полноценная семья с большим доходом, хорошее образование, хорошие знакомства, эффективные связи, хорошие люди в нужный момент. Я очень быстро взобрался по лестнице социального успеха. И все же, был ли я счастлив? Роясь в памяти, я ищу моменты настоящей радости, моменты полноты бытия в своей взрослой жизни, и мне трудно их отыскать. Конечно, мне были доступны всевозможные удовольствия. Я бываю в лучших ресторанах, одеваюсь у известных кутюрье, спал с самыми красивыми женщинами, моделями, актрисами, журналистками, живу в великолепной квартире с засаженной деревьями террасой, из-за которой мне завидует полгорода. Я продюсировал фильмы, которые получали самые престижные призы или сорвали джекпот, добившись ошеломляющего кассового успеха. Но я не знаю, на что похожа большая любовь, а что касается дружбы, то ни в чем не уверен. Только два момента моей жизни могу ассоциировать с чувством настоящего счастья: это рождение Натана и еще когда мне неожиданно удалось, используя свои связи на самом высоком уровне, сначала вытащить из Китая, а потом натурализовать и довести до золотой пальмовой ветви одного режиссера-диссидента.

С тех пор Натан стал тем, кто он есть. А китайский режиссер-диссидент живет в Голливуде и снимает крупнобюджетные фильмы, но не отказался от своей борьбы: я узнал, что основная часть его доходов идет на подпольное оппозиционное движение в Китае – так что честь спасена, и мне еще есть на что надеяться в человеке.

В палату бодрым шагом вошел какой-то тип лет сорока в белом халате и с гигантскими очками на носу.

– Так, поторопимся, мой пациент это он?

– Да, доктор, этот мсье.

Санитар помог мне снять одежду и напялить халат. Я чувствовал себя одинаково слабым и смешным.

– Что с ним? – спросил врач, моя руки.

– Упал с велосипеда, – ответил санитар.

– Ба, тогда это не должно быть слишком серьезно; вам хоть известно, что мы тут немножко заняты? Ладно, посмотрим.

Он склонился надо мной. Нахмурился. Провел рукой по моим волосам, осмотрел череп и ногу.

– Повреждения неглубокие. Как вы себя чувствуете?

– Очень уставшим. И в животе болит. Я потею, что странно, потому что мне холодно, пощупайте, я весь ледяной. Мне довольно плохо, доктор.

Доктор осмотрел мой живот, стал прощупывать.

– Тут больно? А тут?

– Болезненно.

– Хм… Хм…

– А в чем дело? – спросил Поло. – Почему вы хмыкаете?

– Отвезите-ка его на УЗИ, – сказал врач санитару.

– Прямо сейчас?

– Да, прямо сейчас. Я их предупрежу. И будьте любезны, не теряйте время, это надо сделать как можно скорее.

Он повернулся ко мне.

– Мы сделаем дополнительное обследование. У вас признаки… Короче, как произошло падение? Вы стукнулись о тротуар? Упали на проезжую часть?

Я летел как на облаке, доктор. Считал подсолнухи, это было в час или два пополудни, нет, это было сто лет назад, другая история, другой Том. Столкнулся с какой-то белокурой девицей, дурой с виду, которая вела пса на поводке, и, совершив планирующий полет, приземлился на северную сторону реальности. С тех пор я стараюсь держаться, но мне плохо, доктор, и я все ломаю голову, что бы со мной стало, если бы не этот несчастный случай. Что ответила бы Либби, увидев кольцо и подсолнухи? Опять солгала бы? Попросила бы Алину стать нашим свидетелем?

В голову лезут тысячи вопросов о финансовых последствиях моего предыдущего развода. У нее тоже имелся развод в багаже, прибыльный, но недостаточно на ее вкус. Узнав, что именно получила моя бывшая жена, она пережевывала это часами. Наконец, ей хватило смелости признаться:

– Я была слишком молода. Развестись раньше сорока лет – глупость. Судьи считают, что еще вся жизнь впереди. Этот козел дешево отделался.