Волшебная книга судьбы

За что, собственно, извинить? За то, что оставила меня одного наедине с этой непонятной машиной? За то, что была такой ласковой и при этом такой напряженной? Почему мне так холодно? Я чувствовал, что становлюсь все тяжелее, почти тестообразным. Мне вдруг показалась, что в комнате стало темнее. Что происходит? На мой счет ошиблись. Приняли меня за одного из ребят, пострадавших от взрыва, перепутали наши судьбы, эй, барышня, вернитесь, я всего-навсего свалился с велосипеда, это не может быть так уж серьезно, я уже потерял сегодня женщину своей судьбы, вы не считаете, что с меня хватит?

Она вернулась.

– Вас отвезут на сканирование: похоже, в брюшной полости есть разрыв с внутренним кровотечением. Я не скрываю от вас, что это довольно серьезно, но вы оказались в нужном месте и в хороших руках, так что не раскисайте, ладно?

Ну что ж, Том, вот ты и вляпался. В фильмах, которые я продюсирую, внутренние кровотечения редко хорошо кончаются. В реальности и того хуже. Принцесса Диана? Арафат? Брюс Ли? Наполеон? Можно сколько угодно разглагольствовать о причинах, а результат – вот он, внутреннее кровотечение.

Молодая женщина продолжает свои объяснения, но говорит на слишком мудреном медицинском жаргоне, я не понимаю ничего, слова становятся все туманнее, меня это тревожит все сильнее: собственно, разрыв чего?

– Есть одна пустяковая проблемка, мы сейчас проверим.

Она не отвечает, занята, что-то царапает в большом белом блокноте. Входит другая молодая женщина, толкая перед собой маленькую тележку. «Я пришла взять кровь на анализ, вы свою группу знаете, мсье?» В комнате все вертится, как и в моей голове. Да, знаю: нулевая группа, резус отрицательный. Она огорченно качает головой. Ну что ж, постараемся что-нибудь с этим сделать.

В прошлом году мне пришлось пройти полное медицинское обследование для страховки: я покупал виллу в Каннах. Чистое безумие, чуть ли не за пять миллионов евро, но надо было видеть всю эту красоту, флорентийский стиль, пять спален, каждая с отдельной ванной, оборудованной джакузи, внутренний лифт, бассейн и роскошный вид на мыс Антиб. Я был совершенно здоров, ни малейшего темного пятнышка в легких, разве что за уровнем холестерина стоило последить, но у кого в моем возрасте нет этой проблемы? Единственная тень на полотне, по словам моего терапевта, это группа крови. «Нулевая, резус отрицательный – тут вы соригинальничали, старина. Или, скорее, прокололись. Но, в общем, пугаться не стоит, обычно у них есть запасы для редких групп».

Я бы хотел, чтобы мне сказали, что предусмотрено на сегодня: что нормально, что ненормально?

Я бы хотел, чтобы мне сказали, что я буду делать на этой сказочной вилле, один в бассейне.

Я бы хотел, чтобы мне сказали, как стереть из памяти три последних года. Как перезапустить программу. Больше никакой Либби, никакого велосипеда. Другие проблемы, другие испытания: я не прошу невозможного. Но только не эти.

Санитар снова уложил меня на каталку. С помощью подручного. Целых двое – это уже серьезно. Алина все еще была в коридоре, когда мы поехали по нему в обратную сторону, на сканирование. Она попыталась пошутить: ей уже наверняка сказали, а иначе почему у нее такая удрученная физиономия?

– Все будет в порядке, Том. Хочешь, чтобы я предупредила кого-нибудь?

Нет, никого, спасибо. Спасибо за заботу. С тех пор как я обнаружил тебя в объятиях Либби, никого не осталось. Не думай, будто я злюсь на тебя, Алина. Это просто констатация, сто раз виденная история, история типа, у которого было столько друзей, а он в конце концов заметил, что не осталось ни одного. Предупредить кого, зачем? В этот час Натан готовится к своей очередной вечеринке в стиле блям-блям, моя бывшая жена красит себе ногти, болтая по телефону со сварливой подружкой, коллеги заняты своими делами на факультете, компаньон говорит о съемках с ответственным за кино на телевизионном канале. Им всем есть чем заняться, все лучше, чем держать меня за руку.

У Алины глаза полны слез.

– Ты слишком сентиментальна.

Что, впрочем, и объясняет это.

– Я останусь с тобой, – бормочет она, пока коридоры сменяют друг друга.

Внезапно боль усиливается. Хочется пить. Срочно. Мои веки падают, живот как деревянный, я паяц, кукла. Я отказываюсь терять сознание. Борись, Том, борись! Вокруг меня хлопают двери, воздух леденит, взгляд затуманивается, у меня уже нет сил, я слышу Алину:

– Ты выкарабкаешься, Том…

А что, речь уже о выживании?

Наступает тишина. Последний образ, всплывающий в мозгу, это белокурая девица с псом на поводке, которая вопит: «Мудила Том!» Я содрогаюсь, и на меня падает черная простыня.