Волшебная мелодия Орфея

– Сюжера больше волнуют дела земные, мне же ближе душе дела небесные. Всем известно, что для него все просто: друзья короны были и остаются друзьями и приверженцами Бога, а враги короны восстают против воли Правителя Вселенной. Я же придерживаюсь другого взгляда.

– Какого, если не секрет?

– Не секрет, сын мой. Человеку я, даже если он король, отдаю человеческое, а Богу Богово. Тебе известно, что отношения наши с Бернаром Клервосским (католический святой, аббат Клерво, вдохновитель второго Крестового похода и создания ордена тамплиеров. – Прим. автора) сложные, и не во всем я с ним согласен и взгляды наши во многом расходятся. Он меня не раз упрекал в том, что монастырь наш богат и значителен и что забыли мы обет монашеский. И то, что я защищал несчастного Пьера Абеляра, вызвало у него немало нареканий и сетований. Но про Сюжера и Сен-Дени он заметил верно, что «это аббатство было выдающимся местом и имело поистине королевское достоинство с древних времен; там вели свои юридические дела двор и рыцари короля; там без колебаний и обмана отдавали цезарю цезарево, однако не всегда с той же готовностью отдавали Богу Богово».

– Руфин Редналь говорил, что Ожье прибыл сюда с целью овладеть какой-то магической силой?

– Единственной силой нашего аббатства является сила молитвы, мой сын! – твердо ответил аббат, и другие согласно закивали головами. – Бернар, не дай твоему разуму увести тебя от истины, – вздохнул аббат, – и не забывай слова Спасителя нашего про тех, кто «своими глазами смотрят и не видят; своими ушами слышат и не разумеют».

– Что я должен видеть и что я должен слышать, Ваше Святейшество? – не отвел на этот раз глаз Бернар.

– То, что ты задаешь вопросы о магии, а любое упоминание об этом богопротивном занятии может грозить отлучением! Не забывайся, мой брат! Творец наш милосерден, но папа римский гораздо меньше! И дружба твоя с Теодориусом, и твои хождения к старой Бригитте могут оказаться не таким уж невинным занятием! Понимаешь ли это?

– Понимаю, мой отец, но как я могу искать истину с повязкой на глазах! – повысил тон инфирмариус.

– Это наставления отцов Церкви ты называешь повязкой?