Волшебная мелодия Орфея

Primo, в аббатстве появляется Гийом Ожье с учеником. Парижанина интересуют древние тонарии. Его принимают как почетного гостя. Кантору Гонорию поручают помочь Ожье в расшифровке тонариев. Возникало закономерное: почему теолога интересует священное пение? После вчерашнего разговора с Клементом кое-что прояснилось в сознании Бернара. Внимание к тонариям было не случайно. Если Сюжер и его посланники были уверены, что в певческих книгах была зашифрована магическая мелодия, то в стремлении ими овладеть ничего удивительного не было. Бернар представил себе следующую картину: поле битвы, выходит певец, выводит пару мелодий, и противная сторона бросает оружие или вообще падает бездыханной. Такое раньше казалось сказкой. Зато теперь, получалось, было явью. Только во благо ли было владение этим секретом? На этот вопрос ответа у него не было. Далее углубляться в эту мудреную область Бернар не стал. Только время зря потеряет и ни к какому точному выводу не придет. Решил не растекаться мыслию по древу, проскрипев пером по пергаменту и выведя «Secundo».

Secundo, в это же утро крестьяне принесли в монастырь тело бродяги. Конечно, на первый взгляд между этими двумя событиями не было никакой связи. Но оставить без внимания предупреждение Бригитты он не мог. Плюс ко всему бродяга был известен и дорог аббату. Отсюда и непонятный приход аббата в мертвецкую, и неподдельная печаль в глазах. Правда, имя Петр Достопочтенный назвать отказался. Но имело ли оно значение в расследовании Бернара? Единственное напрягало: почему аббат отказывался от наказания убийц. Были ли они слишком влиятельными? Одно дело – наказать разбойника и простого крестьянина, другое – обвинить в преступлении рыцаря или, еще того хуже, влиятельного сеньора. Скорее всего речь шла именно об этом. Тогда оставалось надеяться на карающую руку Божественного правосудия. Бернар прочитал молитву за упокой невинно убиенного и, перекрестившись, продолжил свой труд.