Волшебная мясорубка

Мышцы на спине у Степана заиграли, хвост заходил ходуном, как перед решающим прыжком на добычу. Хвосты у кошек раздулись, заерзали, и чуткий кошачий слух уловил в окопных недрах гудящий шорох и писк орды наступающих крыс. И вдруг тишина. Степан медленно повернулся к кошкам.

– Не отставать, двигаться кучно и быстро, слабых – в середину, сильные – по краям и замыкают. Вперед!

Только кошки ринулись на ближайший бруствер, как яростный сверлящий визг поднялся над всем лесом. Впереди закишели вздыбленные горбы. Крысы бесконечными цепочками спешили им наперерез с флангов. Кошки обрушились в траншею и помчались по узкому переходу, в который горохом сыпались огромные, мохнатые черные крысы, и тут же вливались в бегущий кошачий поток. Упав на кошек, крысы свертывались в клубочки, визжа и впиваясь в наступавшие на них лапы. Степан был прав: они не решались нападать на кошачью стаю. Они лишь сопровождали ее со всех сторон, как от огня, отскакивая от кошек. И когда, бегущие впереди черные твари пытались обернуться и преградить им путь, кот-предводитель наступал на них боком: спина колесом, обрубок хвоста крючком. Крысы, вопя, дожидались, пока он подойдет вплотную и, избегая схватки, бросались наутек дальше, сверкая светлыми лапками и тряся перед кошками мерзкими чешуйчатыми хвостами.

Когда бурлящий поток из ревущих котов и визжащих крыс свернул в занятый войсками окоп, солдаты стали с криком выпрыгивать вон или упирали ноги в стенки окопа, пропуская устрашающую орду под собой.

Две крысы вцепились в одного из замыкавших котов и покатились с ним по траншее. Тут же еще с десяток тварей набросились на беднягу, оказавшегося против них в одиночку. Это случилось с соседом котенка и он, со страху перепрыгнув бежавшую впереди кошку, как ошпаренный ринулся обгонять следующих.

Одна за другой кошки оказывались в лапах у крыс и принимали неравный бой с предрешенным исходом. Крысы, бегущие над кошками, с кошками и перед кошками, гнали их и управляли ими, как пастух табуном. Так они вышли в обитый досками переход, в конце которого была дверь в блиндаж. Степан, поняв, что их завели в западню, ловким прыжком наскочил на одну боковую доску и мячиком отпружинил наверх противоположной стенки. Кошки тут же последовали за ним и саранчой заскакали наверх, сцепляясь на краю с сопровождающей их ордой. Но не все кошки сообразили повторить маневр Степана, колонна продолжала движение, и в конце перехода примерно третья ее часть угодила в блиндаж-ловушку. Туда же ордой хлынули крысы.

Среди котов, угодивших в западню, оказался и наш котенок. Тьма накрыла несчастных. Повскакали и заорали отдыхавшие тут немцы. Кто-то из них чиркнул магниевый факел, он вспыхнул шипящим солнцем, освещая трепещущим красным светом блиндаж и бурлящую неравную схватку. Визг крыс, вой котов и крики людей слились в единый гвалт, от которого рвались перепонки. Крысы и кошки, сцепляясь, скакали по спасающимся на четвереньках солдатам. Факел уронили, тьма вновь поглотила сражение, а несколько вспыхнувших, как пучки сена, крыс, кометами с визгом понеслись кругами по замкнутому пространству.

Котенок пополз в угол, где раньше спали солдаты, и зарылся там в скомканное одеяло. Оттуда он слышал затихающие голоса кошачьего сопротивления и неумолимо нарастающий крысиный визг. Вдруг затрещала, перекрывая вопли, автоматная очередь. А когда треск еще не утих, раздался короткий хлопок, будто по одеялу плашмя хлопнули лопатой, и котенок погрузился в тишину, словно уши ему заткнули пробками. Только откуда-то издалека равномерно звенело. Это солдаты бросили в блиндаж гранату. Следом грянул второй удар, за ним – третий. Разрыв швырнул одеяло в стену, и котенок шмякнулся в мягкую кучу. Запахло жженой шерстью и едким тротиловым дымом.

Он потерял сознание, а очнулся, когда его сгребли в кучу вместе с тряпьем и мертвыми крысами и бросили на строительные носилки. Потом их подняли и понесли в лес.

– Да уж, кому расскажешь, ведь и не поверят, – сказал один из солдат.

– Это точно, Эрнст, – согласился второй. – Чтобы крысы и кошки захватили блиндаж – мне в это до сих пор не верится.

– Закопаем их? – спросил первый немец.

– Еще чего, – отозвался второй. – Может, еще хвост на могилу прикажешь поставить?

– Бросим так?

– Чтобы другие жрали и множились? Ну уж нет. Все это нужно сжечь.

Солдаты высыпали свой груз в длинную свежую канавку и ушли обратно к окопам.

В ушах у котенка все еще гудело, голова кружилась, и подкатывала тошнота. Он полез по оскалившим пасти вонючим трупам и вскарабкался на обрыв с насыпью на краю канавки. Пошатываясь из стороны в сторону, он побежал по сухой хвое в кусты неподалеку. Там он укрылся, зарылся в жухлую траву и стал наблюдать за канавой. Вот оттуда выскочили и неуклюже поскакали к окопам две оглушенные крысы. Вот солдаты принесли еще пару носилок и стали поливать канаву из железной канистры…