Волшебная мясорубка

Он медленно повернулся мордой к громыхающему зареву и, издав боевой рев, прыгнул, ринулся с вершины и скрылся за бугром. Кошки заскакали следом и волной понеслись вниз по склону холма. Котенок, подражая Степану, пискляво, но смело мяукнул и помчался в кошачьем потоке. Под холмом протекал ручей, кошки с разбегу плюхались в воду, выскакивали на берег и летели вперед через поле, пологим бугром пролегающим до горизонта. Кометами сверкали ракеты, хлопала шрапнель, расстилался дым. Тряслась и трепетала под лапами земля. В стороне ревели «катюши», выбрасывая в небо над врагом визжащий огненный град, черными кустами поднимались над горизонтом взрывы. Зверьки с воем неслись в лобовую атаку. Впереди показалось раскидистое дерево, росшее на бугре, за которым открывалась линия огня: широкая, черно-белая от мерцающих огней полоса взрыхленной земли, усыпанная скрещенными столбиками и обмотанная колючей проволокой.

Кошки саранчой заскакали над русскими траншеями и блиндажами. Роняя котелки с едой, солдаты в ужасе прижимались к земле, когда над их головами полетели длинные хвостатые тени.

Впереди простиралась нейтральная зона. В мерцающем свете войны на ней было видно все, как на ладони, и казалось, что проскочить ее живым невозможно. Падали снаряды, мины. Вырастали темные взрывы. Трассеры веером сновали над полем. Редкие кустики не могли служить не только укрытием, но даже маскировкой, ибо ветви были нагими. Кошки волной выскочили на линию огня и понеслись в направлении немецких позиций среди взрывов, противотанковых ежей и вьющейся колючей проволоки.

Вряд ли кто-то из перебежчиков мог потом вспомнить в деталях весь этот безумный бросок. Спасшиеся, перепуганные до смерти зверушки мчались без оглядки уже в глубоком немецком тылу, ничего не соображая и не чувствуя. Прыткий котенок, очнувшись от шока, стал соображать, за кем ему увязаться, так как боялся, что самостоятельно до назначенного предводителем места добраться не сможет.

Он видел, как перед ним в зарослях прошлогодней травы то и дело мелькают раздутые от страха кошачьи хвосты, но догнать их он не мог. Вскоре кошки углубились в лес и принялись скакать по пологому склону вверх, пробираясь между деревьями соснового бора. Они и впрямь вели себя так, будто за ними все еще гнался какой-то зверь. Вдруг один из котов, бежавший впереди котенка, пополз на брюхе и, судорожно дыша, свалился на бок.

– Что с вами? – пытаясь отдышаться, спросил котенок.

– Беги! – до хрипоты строго рявкнул кот, и котенок, подпрыгнув, во весь опор помчался дальше.

Вскоре он залег в кустах, чтобы передохнуть перед невысоким глинистым спуском к проселочной дороге. Уже начало светать. Мимо, пригнув к земле головы и выставив костлявые лопатки, медленно, почти шагом двигались усталые ленинградские кошки. Только тут котенок понял, что он еще не последний. Кошки осторожно сбегали к дороге и ныряли в траву за ней.

Когда поток беглецов иссяк, обессиленный котенок заставил себя подняться, чтобы не остаться в лесу одному. Был уже полдень, когда, плетясь позади, котенок увидел, что кошки ныряют в какой-то овраг. Он добрался до него сам и увидел, что внизу течет небольшая, спокойная, мутная речка. Кошки спускались к ней и жадно лакали воду.

Котенок, скользя по крутому обрыву и впиваясь когтями в землю, добрался до источника и жадно приник к холодной влаге. Кошки молча пили, затем карабкались наверх и валились от усталости на землю так, будто хотели погреться на солнце. Бег давался котенку труднее, чем взрослым, но зато, передохнув, он скорее почувствовал в себе силы двигаться дальше. Большинство же кошек, после того как попили и прилегли на землю, подняться еще не могли. Они просто лежали и, тяжело дыша, надували и втягивали впалые животы. Истощенные, месяцами недоедавшие, они смогли преодолеть столько километров бегом, только подгоняемые ужасом. Теперь же силы оставили их, и они не могли подняться ни через час, ни через два. Редкая кошка поднималась и, пошатываясь, медленно уходила вдоль по течению речки.

– Пойдемте, – тихо сказал котенок разлегшимся кошкам, – нам нужно идти дальше. Идемте же!

– Иди, малыш, – сказала одна слабая кошка. – Мы еще отдохнем и придем до темноты. Ступай.

Котенок жалостливо мяукнул и побежал вприпрыжку туда, куда уходили другие. В течение дня он натыкался на лежащих кошек, поднимал их, просил идти дальше, но некоторых из них он не сумел даже пробудить от тяжелого сна. Он видел, как низко кружат над оврагом черные вороны, ему становилось страшно, и он продолжал свой путь. Он привык к ощущению голода, но никогда раньше так не туманился его разум и не заплетались слабые лапки. Трижды он спускался попить из реки. Поначалу ему казалось, что он выпьет все, и ему еще будет мало, но сделав пару глотков ледяной до ломоты в зубах воды, он понимал, что уже напился.

К вечеру котенка стали обгонять и поторапливать отставшие кошки. Наконец он стал постоянно видеть собратьев и впереди, и позади себя.