Волшебная мясорубка

– Ну что ж, это было бы просто прекрасно, – согласился слуга в треуголке. – А вот насчет поваров, боюсь, мне придется тебя огорчить.

– А что такое?

– Видишь ли, в этом замке поварские функции с прошлого века выполняю я, – признался слуга. – Кроме того, я занимаю еще должности управляющего хозяйством, смотрителя за сквозняками, писаря, редактора газеты «Так сказал Мимненос» и курьера самого почтеннейшего владыки Сергиуса. Ну, сам понимаешь экономия средств, плюс качество кадров…

– Как же ты справляешься со всем этим?! – восхищенно воскликнул Вильке.

– Тише, тише, мой друг, – попросил карлик, ковыряя в ухе мизинцем. – В замке принято соблюдать тишину. Пойми, Вильке, к нагрузке с годами так привыкаешь, что потом при ее снижении чувствуешь себя неуютно. Так бывает с трудолюбивыми людьми, которых списывают на пенсию. Это может стать настоящим ударом. По мне так лучше трудиться вдвое больше, чем оказаться ненужным. Тем более у меня есть помощники-поварята.

Они спустились по каменным ступеням в небольшую подвальную кухню со сводчатым потолком, маленькой мебелью и гарнитуром. Котлы и сковороды, покрытые черным нагаром, висели прямо на стенах. Каменная печь с причудливой вытяжкой над плитой была оснащена ступеньками для маленького повара.

– Это мой кабинет, – развел руками и как-то грустно улыбнулся карлик.

Кухня была не пуста – два маленьких человечка, что-то напевая, мыли посуду: один полоскал ее в тазике, другой протирал полотенцем и составлял на полку.

– Вот они, мои милые помощники, – представил Нонпарель. – Мои племянники Бабашка и Марзан.

Человечки, не прекращая петь и даже пританцовывать, повернулись к Вильке и поклонились.

– Они совсем еще юные, им всего лишь по тридцать лет, – сказал Нонпарель. – Но они помогают мне везде, где только возможно. С утра трудятся на кухне, а с вечера – в типографии газеты. Давайте, ребятки, перерыв устроим и мороженого поедим – крем-брюле!

– Крем-брюле! – хором воскликнули человечки, бросили работу и побежали за лакомством. Они откинули крышку в полу, где был колодец для охлаждения продуктов, и за веревочку вытянули из ледяной воды багровый бидончик.

– Я и сам искуснейший повар в здешних местах, – начал заливать Вильке. – По крайней мере, у нас в Кругозёре…

… Пока Вильке, Нонпарель, Бабашка и Марзан лакомились мороженым крем-брюле и весело болтали, Сергиус и Каздоя в одной из комнат замка при свете множества свечей врачевали доставленного медведем юношу.

Тело, покрытое простыней, безжизненно лежало на дубовом столе. Волшебник с помощью причудливых приспособлений извлекал из губ Тариэла проволоку, а Каздоя подавала снадобья и тампоны, бубня при этом свои заклинания.

– Ай-яй-яй. Какие люди могли так поступить, – щурясь в пенсне, сетовал Сергиус. – Разве так можно? Он же еще такой юный. Ай-яй-яй. Ножницы, милая. Так. Тампон. Цапки. Я сказал, цапки! Зажим. Тампон. Так. Шьем. Ага-а. Ну, перестань уже бубнить, надоела!

Каздоя сделала возмущенно-оскорбленный вид, но замолчала. Не время было ругаться.

– Сколько у нас еще яда Мимненоса? – спросил волшебник.

Ведьма отошла к столу со снадобьями, где среди колб и реторт громоздилась десятилитровая бутыль. Прикинула, сколько там жидкости, и сказала:

– Литров восемь еще.

– Хорошо, – сказал волшебник. – Но на мальчика придется истратить не меньше двух литров. Иначе он не поправится. Милая, сделай ему еще два укола и промой коленку пятипроцентным раствором.

Еще один кусочек проволоки звонко упал в эмалированную ванночку.

– Та-ак, – сказал на это волшебник. – Все заживет, все. Нет такой болезни, которой бы не исцелял яд Мимненоса. Ведь это концентрированная милость нашего змея. Она позаботится о каждой клеточке, оживит и очистит, так что станешь еще здоровей, чем прежде.

Очередной металлический стежок был извлечен из губ Тариэла и вновь звонко брякнулся в кривой тазик.

– Каздоя, прошу тебя, потолки марганец пополам с углем.

Ведьма развязала маленькие мешочки, вытащила из каждого из них по горсти, бросила в чугунную ступку и принялась тихо размалывать комочки пестиком.

В коридоре послышался веселый шепот, стеклянная дверь приоткрылась, и сквозь занавеску просунулась любопытная голова Вильке.

– А что это вы тут делаете?

– Кыш! Кыш! – шепотом закричала Каздоя, размахивая увесистым чугунным пестиком.

Вильке испуганно выпучил глаза и скрылся обратно за дверь. Из коридора донеслись хохотки Бабашки и Марзана.

– Кто это у них там? – спросил Вильке. – И чего они с ним делают?

– Это раненый мальчик, – сказал Бабашка. – Его ночью принес из леса старый медведь.

– Он что, заблудился? – предположил Вильке.

Карлики пожали плечами:

– Не знаем, но почему-то нам запретили даже взглянуть на него.