Волшебная нить (СИ)

- Кто там? - сквозь завывания ветра послышался хриплый голос.

- Денисьевская барышня, - ответил Сенька. - Дозволь метель переждать.

В щель просунулась кудлатая голова. Старый мельник силился разглядеть сквозь мглу непрошеных гостей. Затем он нехотя распахнул дверь и пошел в дом. Девицы, боязливо озираясь, последовали за ним в сени. Они тихонько вскрикивали, спотыкаясь в темноте о брошенные поленья и задевая шляпками пучки развешанных трав. Темнота, затхлый дух и невнятные шумы добавляли страху. В углу избы не видно было образов, не тлела лампадка. Дурной знак, вновь подумалось Кате.

- Оставь лучину-то, ни зги не видать, - попросил Сенька, когда они вошли.

Мельник проворчал что-то, но сунул зажженную лучину в светец и полез на печь.

- Ну, тепло - и на том спасибо, - сказал Сенька.

Оглядевшись по сторонам, он обнаружил лавку и придвинул ее к теплому боку печи. Старик завозился, громко кряхтя. Настя испуганно перекрестилась. Сенька устроил девиц на лавке, сам примостился на сундуке. Приготовились ждать рассвета. О сне и думать было нечего. Кате все чудились сквозь метель какие-то крики, звон упряжи, ржанье лошадей. За стеной словно возился кто, тузя друг друга. В трубе стенал неупокоенный дух. Вот явственно послышался удар, будто тяжелый мешок уронили на пол.

- Слышишь? - шепнула Катя горничной. - Там кто-то есть. - Она указала в стену.

- Должно, телок или телочка, - с деланным спокойствием ответила Настя. Она изо всех сил старалась не показать барышне, как напугана. Положительно, за стеной происходила баталия. Мельник ворчал и кряхтел, будто его теребил кто. Настя подобралась к дремавшему кучеру и шепнула ему на ухо:

- Поди глянь, не черти ли пляску устроили?

Сенька прислушался.

- Сказывали, в этом лесу темные людишки-разбойнички промышляют. Кабы не попасть из огня да в полымя.

Он поднялся с места, но Настя схватила его за полу армяка:

- Нет, не уходи! Боязно.

Сенька нерешительно потоптался и вновь забрался на сундук.

Мельник вдругорядь закашлялся на печи, и Катя перекрестилась и сжала зубы, чтобы не закричать от страха. Тут дверь неожиданно распахнулась, и в избу ввалились два бородатых мужика в огромных тулупах и лисьих шапках. При виде этих диких молодцов Катя и Настя дружно вскрикнули. Старый мельник же только голову поднял с печи.

- Эге, да здесь девицы! - раздался в полумраке громкий властный голос. -Никак у тебя гости, отец?

- Разбойники! - прошептала Настя, трясясь от страха.

- Свету давай! - скомандовал тот же голос. - И доставай что-нибудь из печи, мы есть хотим.

Мельник не спеша подчинился. Молодцы скинули тулупы и шапки, по-хозяйски расположились за столом, засветив сальную свечу в глиняном подсвечнике. Девицы испуганно наблюдали за ними, крепко прижавшись друг к другу. Сенька благоразумно не подавал голоса. Разбойники с отменным аппетитом принялись за кашу, которую мельник подал им в большой миске. Старший похлопал ложкой по столу:

- Сухо, ложка рот дерет! Брагу давай!

Мельник проворчал что-то себе под нос, но все же принес из сеней бутыль. Разбойнички повеселели.

Пока они ели, Катя внимательно изучала их лица. Тот, что постарше, очевидно, был главным. Он и распоряжался. Оба были довольно молоды, но старший удивил Катю тонкими, немужицкими чертами лица, его иконописной красотой. Младший же казался простоватым, лукавым парнем.

Насытившись, опасные соседи стали клевать носами, и у присутствующих появилась надежда, что все обойдется. Однако старший встряхнулся, как собака, и встал из-за стола. Прихватив свечу, он подошел к замершим девушкам.

- Какие зверушки попались в тенета!

Он приблизил свечу к Катиному лицу, и девушка невольно встретилась с ним взглядом. От разбойника определенно исходила магнетическая сила, его взгляд подчинял и завораживал. Катя почувствовала, что невольно погружается в подобие бреда. Она собралась с силами и отвернулась от опасного мужчины, закрыв лицо руками.

- Ох, хороша девица! - пробормотал разбойник.

- Григорий, не трожь их: соседские, - подал голос старый мельник.

Однако разбойник и не думал отступаться. Он поставил свечу на печь и отнял руки от Катиного лица. Бедняжка затряслась как в лихорадке. Настя вскочила:

- Да что ж это делается, люди добрые! Сенька!

Сенька, уж было задремавший, нехотя поднялся с сундука.

- Ты полегче, ишь! - робея, обратился он к разбойнику.

Григорий достал из-за голенища кривой нож и красноречиво помахал им перед носом Сеньки. Настя взвизгнула и разбудила второго разбойника, мирно почивавшего, положив голову на стол. Тот, ничего не поняв со сна, вскочил и тоже схватился за нож. Тут Настя бросилась прикрывать собою Катю. Григорий легко отшвырнул ее в другой угол, а Сенька уже был приперт к стенке парнем с ножом. Воцарилась тишина, только метель стонала за окнами, да собаки неистово лаяли. Григорий спрятал нож и вновь заговорил:

- Не бойся, девица, я не причиню тебе зла. Дозволь же поглядеть на тебя, сроду не видывал красоты такой!

Катя отчего-то перестала бояться. Она спокойно взглянула в опасные глаза и твердо проговорила:

- Не смейте обижать мою горничную!