Волшебная ночь

— Спасибо. — Она опять улыбнулась, но ей как будто стало неловко. Казалось, ей хотелось поскорее распрощаться и уйти.

Словно что-то толкнуло Алекса. Он еще не знал, где будет искать гувернантку для Верити, но вовсе не собирался вновь заводить этот разговор с Шерон Джонс. Он уже решил, что она не подходит для этой работы, но, несмотря на это, неожиданно для себя сказал:

— Может быть, вы подумаете о моем предложении и измените свое решение?

Он с удивлением отметил, что она замялась, прежде чем решилась посмотреть ему прямо в лицо.

— Нет, — был ее ответ.

— И все-таки давайте не будем спешить, — сказал он. — хочу, чтобы вы подумали. Я готов подождать, ну, например, неделю.

— Это совсем… — начала она, но неожиданно замолчала, прикусив нижнюю губу и глядя на Верити.

— Вы всегда ходите в эту церковь? — спросила ее Верити.

Она кивнула:

— Да. И все мои родные и друзья. Пожалуй, все местные жители ходят сюда. А вы, я знаю, ходите в другую. Но там очень мрачные, тяжелые песни. — Она рассмеялась, и от низкого, с легкой хрипотцой смеха у Алекса заныло под ложечкой. В ее глазах замерцали веселые огоньки, ее лицо словно озарилось светом. Алекс заметил, какие у нее ровные и белые зубы.

— Если бы вы были моей гувернанткой, — сказала Верити, — я смогла бы ходить с вами в эту церковь. И пела бы эти песни, если б вы научили меня валлийскому языку. Или у вас в церкви поют только мужчины?

Шерон Джонс опять рассмеялась.

— Нет, что ты, мы все поем. Нельзя быть валлийцем и не петь. А если ты откажешься петь, тебя прогонят из Уэльса куда-нибудь далеко-далеко.

— На край света, — подсказала Верити.

— Так что же мы решим? — произнес Алекс. Он интонацией и пронзительным взглядом, выработанным за долгие годы общения с прислугой, старался заставить женщину смотреть ему прямо в глаза.

Он не мог не заметить ее внутренней борьбы.

— Я подумаю неделю, — сказала она, помолчав. — Но я ничего не обещаю.

— Хорошо. Я буду ждать вашего ответа. Вы сами придете ко мне?

Она кивнула. А затем еще раз посмотрела на Верити, улыбнулась ей и пошла, придерживая рукой концы шали под подбородком. Алекс, повернувшись, смотрел ей вслед. Она же не обернулась ни разу.

Господи, да ведь он хочет ее! Хочет быть с ней. Хочет любить ее, эту простую валлийку, которая таскает тележки с углем в его шахте. Женщину, которая не боится смотреть ему в глаза и держится с ним уверенно и гордо, без тени почтительности во взгляде. Женщину, которая так безрассудна и отважна, что отправляется ночью в горы вслед за мужчинами. Женщину, душа которой умеет мечтать.

Его тело до сих пор чувствует то единственное краткое прикосновение к ее телу, к сильному, упругому, молодому женскому телу. Его губы помнят тепло и мягкость ее губ. Он помнит, как горячая волна страсти пробежала по его членам, когда он поцеловал ее.

И он опять пожалел о своем предложении. Если она поселится с ним под одной крышей, ни к чему хорошему это не приведет. Не в его правилах заводить шашни с прислугой, с людьми, зависящими от него, но в данном случае он совсем не уверен, что сумеет сдержаться, побороть искушение, которое вызывает эта женщина.

Он спрашивал себя: если она все же не примет его предложения, придет ли она сообщить ему об этом? Ему следовало бы уточнить это. Впрочем, он всегда может послать за ней. В конце концов, она его работница и должна подчиняться.

— Папа, — сказала Верити, дергая его за руку, — я хочу разговаривать так же, как миссис Джонс. Она так красиво говорит. Мне кажется, я могла бы слушать ее целыми днями.

«Я тоже», — подумал Алекс. Хотя тут же поправил себя — не только певучий уэльский акцент красит Шерон Джонс, у нее есть и другие, более привлекательные достоинства.

И не надо обманывать себя, сокрушенно резюмировал Алекс. Он нисколько не раскаивается в своей настойчивости.

Глава 6

Теперь, когда он знал происхождение этих звуков, они показались ему еще более зловещими. Алекс проснулся сразу, едва услышав вой и звон, и так же, как несколько дней назад, стоял у открытого окна, вглядываясь в ночную мглу. «Бешеные быки». Что на этот раз привело их в долину, спрашивал себя Алекс, нервно постукивая костяшками пальцев по подоконнику. Он опять почувствовал свою беспомощность. У него под носом творятся странные дела, а он не только не может положить им конец, но не в состоянии даже понять их.

Может, намечается очередной тайный сбор в горах и «бешеные быки» просто напоминают о себе, чтобы припугнуть тех, кто осмеливается сомневаться, подумал Алекс, прислушиваясь к ночной тишине. Он уже собирался вернуться в постель, как снова услышал вой, громкий и протяжный. У него по спине пробежали мурашки.

И вдруг его охватила злость. Это его земля. Его рабочие. Он их хозяин, но они не желают принимать его в расчет, словно он не имеет права голоса. Черта с два, сказал себе Алекс и, резко развернувшись, направился в гардеробную. Он немедленно пойдет туда и выяснит, что происходит.