Волшебная ночь

Она прильнула к нему и, закрыв глаза, прижалась щекой к его плечу. Ей хотелось, чтобы кто-то спас ее. Больше всего на свете она хотела этого. Она ничего не могла поделать с собой, она чувствовала, что ее тянет к графу Крэйлу, чувствовала это утром в церкви и на прогулке у реки. Она до сих пор помнила скованность, охватившую ее, когда она перешагивала через корягу, опираясь на его руку. Помнила Верити, скачущую где-то впереди, — все помнилось в мельчайших деталях, как если бы… Шерон вздрогнула. А ведь она почти поверила графу, поверила, что он искренне озабочен их проблемами. Какой же она была дурой!

Ей нужно как-то освободиться от всего этого. Кто-то должен ее спасти. Как было бы хорошо спрятаться за этим надежным плечом, раствориться в этих сильных, крепких объятиях, забыть о страхах и тревогах!

— Я так хочу детей, Оуэн, — прошептала она. — Ты не представляешь, как я горевала, когда умер мой Дэффид.

Он еще крепче обнял ее.

— У нас будут сильные сыновья, похожие на своего отца, и красивые, как мать, дочери, — сказал он. — Так я поговорю с отцом Ллевелином? На следующий месяц, да, кариад?

Шерон справилась с непонятной ей самой паникой и кивнула ему в плечо. Когда она соглашалась выйти замуж за Гуина, она не чувствовала ничего подобного. И кроме того, она хотела Оуэна гораздо сильнее, чем в свое время хотела Гунна. Оуэн был просто необходим ей.

Он повернул к себе ее лицо и крепко поцеловал в губы. Он улыбался, он выглядел совершенно счастливым.

Шерон вновь почувствовала холодок испуга и тут же следом приступ вины. Поцелуи Оуэна не возбуждали ее так, как поцелуи графа. Она подумала, не пытается ли она убежать от себя, соглашаясь на этот брак. Нет, она любит Оуэна. Он понравился ей, и она стала встречаться с ним и собралась замуж за него задолго до того, как граф Крэйл объявился в Гленридском замке.

— Пойдем наверх, — сказал Оуэн, и Шерон вздрогнула, услышав его хриплый голос и увидев его затуманенные от желания глаза. — Мы будем любить друг друга, как положено, в кровати, кариад, там, где будет твое место, когда мы поженимся. Где я сделаю тебе детей. Где ты будешь их рожать. Мы будем любить друг друга, чтобы обязательно случилось то, о чем мы договорились.

Она еще раз внимательно посмотрела ему в глаза. Да, убеждал ее внутренний голос, сделай так, как он велит. Тебе будет хорошо. С Оуэном будет хорошо. Ты будешь в порядке и в безопасности. Ты должна отдаться ему. Это именно то, что нужно вам обоим. Ты терпела долгих три года. А Гуин дарил тебе радость почти каждую ночь. Тебе нравилось это. Он научил тебя получать удовольствие от своего тела.

— Кариад, — сказал Оуэн, — я сгораю от страсти.

— Оуэн, как я смогу смотреть в глаза бабушке и дедушке или отцу Ллевелину, — сказала она, — если отдамся тебе до свадьбы? — То, что она говорила, было настолько глупо, что она сама удивлялась. — Моим родным будет приятнее, если мы не будем грешить.

Еще какое-то время он удерживал ее в объятиях, затем улыбнулся и отпустил. Сел за стол и отхлебнул из чашки чай.

— Ты, Шерон Джонс, — добропорядочная христианка, как я посмотрю, — сказал он. — Тебя надо брать как крепость, согласись? Ладно, пей чай, пока он горячий. Когда допьешь, я провожу тебя домой. Но после свадьбы, девушка, пощады от меня не жди. Я не дам тебе спать всю ночь. Уж поверь мне.

Шерон покраснела.

— Спасибо тебе, Оуэн, — ответила она, обмякшая от возбуждения и в смятении оттого, что не в силах побороть в себе это невозможное сопротивление. — Ты настоящий джентльмен.

— Посмотрим, что ты скажешь на следующее утро после свадьбы. Если, конечно, у тебя хватит сил, чтобы говорить, — ухмыльнулся Оуэн.

Шерон стоя выпила остывший чай, сняла с гвоздя у двери шаль, накинула ее на голову и перекинула через плечо.

— Оуэн, — сказала она, стоя к нему спиной. — Я очень хочу быть твоей, хочу, как никогда в своей жизни. — Ее слова прозвучали страстно, но в ее голосе слышалось отчаяние. Как если бы она хотела сама поверить в это. Через шаль она почувствовала прикосновение его пальцев.

Оуэн открыл дверь и взял ее под руку.

— Пойдем, — сказал он, беря ее руку в свою. — И будь осторожной, Шерон. Я рад, что с завтрашнего дня у тебя будет новая работа и ты уже не будешь так уставать. Но все-таки будь осторожна с ним. Держись от него подальше и не слушай, чего бы от там тебе ни говорил. Он — враг. Это ясно как день.

— Я не думаю, что буду так уж часто видеться с ним, — ответила Шерон. — Я взялась присматривать за его дочерью, Оуэн. Как одна из его слуг.

— И не болтай лишнего, — продолжал он. — Не рассказывай ему ни о чем, слышишь? Он обязательно попытается вытянуть из тебя что-нибудь, чтобы потом обернуть против нас. Если ты предашь нас, то ласки от меня не жди.

Шерон возмущенно обернулась к нему.

— Зачем ты говоришь об этом, Оуэн? Кто я, по-твоему? Он похлопал ее по руке.