Волшебная ночь в Риме

Она непонимающе уставилась на него, он всем своим видом демонстрировал, что не причинит ей вреда.

– Я Ник. – До него дошло, что она понятия не имеет, кто он такой. – Доминик. Брат Кейт. Она сказала, чтобы я зашел за своими ключами.

– О боже! Я совершенно забыла.

Однако она не двинулась с места. Окинула медленным взглядом его футболку, спортивные шорты и, задержавшись на стройных ногах, снова посмотрела ему прямо в глаза. Несмотря на отчаяние и смятение, он заметил, как в ее глазах вспыхнуло любопытство.

– У вас все в порядке?

Ее поза и ошеломленное выражение лица говорили об обратном.

– О, все хорошо.

Он видел, каких усилий ей стоит натянуть на лицо веселую улыбку, но это не помогло полностью замаскировать страшное беспокойство, снедавшее ее. Эта скрытность вызвала у него невероятное любопытство, желание узнать, что же таится в глубине души этой женщины.

– Моя сестра, – начала она с напускной беспечностью, – никогда не предупреждает заранее, что мне надо посидеть с ребенком.

«В ее словах не более пяти процентов правды», – решил он и вдруг ощутил, что хочет глубже заглянуть в ее глаза, выведать секреты, все то, о чем она не желала говорить вслух. Неужели здесь скрывается подвох? Неужели его сестра все специально подстроила? Нет, едва ли Кейт могла быть такой жестокой и намеренно втянуть его в историю с последствиями. Однако ему отчаянно хотелось узнать как можно больше об этой женщине. Распутать клубок ее тайн. Тем не менее он больше не может игнорировать крики ребенка, нечего и думать о продолжении знакомства. Надо немедленно уйти от этой женщины и крошечного вопящего комочка. Уйти, пока не затянуло слишком сильно в непонятную историю, пока не открылась рана десятилетней давности, почти уже переставшая болеть.

И все же нельзя просто так оставить человека в беде, бросить ребенка, как бы тяжело ни было. Он понял это во время первой поездки в Индию, когда ему довелось увидеть детей-рабов, шьющих одежду, которую затем продавали в фешенебельных британских кварталах. Он не мог уйти, ничего не сделав, не попытавшись помочь несчастным людям.

Теперь, десять лет спустя, благотворительное общество, основанное им, помогло спасти сотни, тысячи детских жизней, освободить от нищеты и рабского труда. Вот и сейчас он просто не в состоянии выносить плач этого ребенка.

Несчастным детям, кем бы они ни были, где бы ни жили, необходима помощь. Он наконец заставил себя взглянуть на плачущую малышку и понял, что опасения не напрасны. Он попал в серьезную переделку, и все мысли о том, чтобы уйти, бессмысленны. Это новорожденный младенец, вероятно, всего несколько часов от роду, беспомощный, уязвимый и, судя по выражению лица Лили, абсолютно нежданный.

Ребенок взял новую ноту, Лили принялась бодро трясти его. Он догадался, что у нее не было того, чего хотел малыш.

– Ваша сестра оставила молоко? Или молочную смесь?

Она подняла голову и встретилась с ним взглядом, ее глаза по-прежнему скрывали истинные чувства. В странном выражении лица таилось нечто опасное и привлекательное, что влекло к ней помимо его воли. Он чувствовал, как постепенно их начинают скреплять невидимые узы. И главная причина – история с младенцем. Это было опасно, он не хотел иметь ничего общего с происходящим, однако остался.

– Сестра попросила меня купить молочную смесь. – Она, очевидно, придумывала на ходу. – Спасибо, что зашли, но мне надо в магазин.

Свои следующие слова он обдумывал очень тщательно, понимая, что не должен спугнуть ее, видя по ошеломленному лицу, что она еще не до конца поняла, в какое сложное положение попал младенец. Кому только пришло в голову оставить новорожденного ребенка с родственницей, которая не ожидала ничего подобного? В этой истории все очень непросто. Он подозревал, что здесь скрываются непонятные и неизвестные им обоим подробности.

– Малыш очень громко кричит. Как насчет того, чтобы подстраховаться и показать его врачу? В больнице за углом есть поликлиника.

Услышав это, Лили заставила себя встряхнуться, расправила плечи и крепче прижала к себе девочку. Заметив страх и замешательство, он вдруг отчаянно захотел обнять Лили, обнадежить, что все будет хорошо. Но он последний, кто может обещать нечто подобное, поскольку сам не очень-то в это верил.

– Возможно, вы правы. – Она пошла к садовой калитке. – Ключи Кейт лежат в верхнем ящике комода в холле. Можете сами захлопнуть дверь, когда будете уходить?

И вышла на улицу, крепко прижимая к себе плачущего ребенка. Он взглянул на дом и заколебался. Ему нужны ключи, но нельзя оставить дом открытым. Лили не взяла с собой ни сумочку, ни кошелек, а что, если у нее нет ключей? Поэтому выбора нет, надо забрать свои ключи и, взяв ее сумочку, бежать за ней на крики младенца.

Он просто хотел убедиться, что с ребенком все будет хорошо.

– Я пойду с вами, – заявил он, догнав Лили.