Волшебная шапка

– Нет, не прощал. Правда… Арифу простил, но ведь я сам сколько раз обижал его ни за что ни про что…

– Вот видишь! А мулле Янгоку, значит, можно тебя колотить безнаказанно, так, что ли?

– Вот ещё! Я пообещал Янгоку свести с ним счёты!

– А чего тогда голову ломаешь? Или трусишь?

– Я? Трушу? Ты ещё меня не знаешь, дорогая! Я его… Да я этого Янгока, как орех, расколю. Но на всякий случай, дорогая…

Я быстренько надел шапочку и прошептал:

– Наверху небо, внизу земля…

– Ты правильно решил, Хашимджан, – крикнула сверху шапочка, – не стоит лезть на рожон!

Я быстро взбежал по каменным ступеням наверх. Дверь в дом была приоткрыта, и оттуда доносились приглушённые голоса. Я тихо вошёл в сумрачную комнату.

Мулла Янгок сидел в глубине комнаты на мягких шёлковых подушках. Перед ним стоял склонив голову Горбун. С того дня, как я убил змею, здесь его не было видно. Я подумал даже, что он уехал навсегда вместе со своим дружком, мюридом, который со шрамом.

– Долго же ты гулял, Балтабай! Я уж и не надеялся тебя увидеть, – говорил недовольным голосом мулла Янгок.

– Две недели мотался по кишлакам, пока собрал все долги, причитающиеся вам… – ответил Горбун. – А вы ещё недовольны.

– Где деньги? – сразу подобрался Янгок, как тигр, готовый прыгнуть на жертву.

– Вот они. – Балтабай подал мулле деньги, завёрнутые в платок.

– Это всё? – спросил Янгок. подозрительно оглядывая Балтабая.

– Копеечка в копеечку, ака. Кое-кто расплатился продуктами, так их я оставил вашим жёнам. В кишлаке Айтепе и Культепе. Мясо, рис там, мука…

– Зря ты брал продукты, Балтабай. Если всё отдавать жёнам, нам никогда не выбраться из этой дыры, дитя моё.

– Я не мог иначе, Янгок-ака. Или бери продуктами, или ничего не дают.

– Надо было припугнуть гневом аллаха.

– Пугал, Янгок-ака, пугал, да мало толку – не пугаются.

– Ох, сын мой, тяжёлые времена настали: нет у людей страха. Боюсь, в один прекрасный день возьмут они да погонят нас отсюда. Надо поскорее сколотить деньжат и смываться.

– Золотые слова, дорогой братец. Пора сматывать удочки. Вроде палёным запахло…

– Ты о чём это? По лицу вижу, есть у тебя что-то на уме. Садись поближе, Балтабай, рассказывай…

– Не утешительный рассказ будет, братец, – начал Балтабай.

– Да говори же поскорее!

– Выполняя ваше поручение, брат мой, я обошёл тридцать три кишлака и так, шаг за шагом, добрался до Мирзаабада…

– Ты был в Мирзаабаде?

– Так точно. Там у меня родственнички живут. Они рассказали, что из Ферганы приезжал следователь, расспрашивал про какого-то мошенника, по фамилии Уразаев, который года два-три тому назад всучил какому-то простаку вместо тысячи рублей пять настольных календарей.

Мулла Янгок вскочил с места и в волнении забегал по комнате.

– Всплыло! О боже, всплыло! И откуда они узнали мою фамилию?

– Так это вы? – деланно удивился Балтабай. – Я и не подозревал!

– Не прикидывайся дурачком, Балтабай! – вспыхнул мулла Янгок Уразаев. – За мошенничество дадут от силы пять лет тюрьмы. Это тебе не убийство, дитя моё… Балтабай вздрогнул и испуганно огляделся вокруг. Янгок Уразаев минуту смотрел на него, что-то обдумывая, потом просветлел лицом, подошёл к нише в стене, достал кувшин с вином и сел на место.

– М-да, и твои дела не лучше моего, Балтабай, – сказал он с притворным вздохом. Потом налил в пиалу вина, подал Балтабаю. – Сдаётся мне, – не спеша продолжал Янгок, – сдаётся мне, что этот нечестивец Абдушукуров напал на твой след, дитя моё. Вчера он приходил сюда с несколькими милиционерами…

Балтабай замер, поднеся пиалу к губам.

– Пей, пей, герой, не трясись, – усмехнулся Янгок. – Не всё ещё потеряно. Положение твоё можно исправить, если взяться за дело с умом…

– А кто такой Абдушукуров?

– Председатель сельсовета. Тот, который решил разрушить наше гнёздышко.

– Меня-то он откуда знает?

– Он всё знает, дитя моё. Вчера меня допрашивал: где, говорит, этот горбатый мюрид скрывается? Нам, говорит, известно, что он не мюрид, а бежавший из тюрьмы уголовник Балтабай Султанов. Растратчик и убийца.

Горбун уронил пиалу с вином на пол. Руки его прямо-таки танцевали.

– Спрячьте меня, святейший, умоляю вас именем аллаха!

– Я такой же святейший, дитя моё, как ты – ангел! – засмеялся Уразаев. – И навряд ли аллах тебе поможет, Балтабай. Он высоко в небе. А Абдушукуров рядышком.

Балтабай с ужасом оглянулся, словно боясь, что Абдушукуров и взаправду стоит рядышком и протягивает руки, чтобы схватить его. Глаза «мюрида» налились кровью и пылали отчаянной решимостью. Я похвалил себя за то, что догадался стать невидимым.

– Я убью его! – взревел Балтабай, выхватывая из-за голенища большой кривой нож. – Клянусь аллахом, убью!

Меня бросило в холодный пот. И я тихонько отступил к двери.

– Спокойно, дитя моё, – сказал Янгок, – спрячь пока эту штуку. Ты прав: не жить тебе на свободе, пока на твоём пути стоит этот Абдушукуров. Но прежде чем убить его, надо приготовить себе убежище, чтоб было куда скрыться…

Балтабай нервно засмеялся:

– Легко сказать, почтенный…