Волшебная сила любви

– Господи! Значит, мне не нужно вам описывать все, что я там видела. Могу только сказать, неудивительно, почему Эдуард был таким. В этом виноваты его родители, Люти. Они заставляли его заниматься страшными вещами… Впрочем, вы сказали, что имеете об этом представление. Чтобы сделать такое с ребенком, надо быть настоящими чудовищами. А ведь он их единственный сын. Там была еще девочка, тоненькая, со светлыми волосами. Ее лицо всюду преследует меня, я думаю, оно будет преследовать меня до конца жизни. Кто это, Люти?

Люти сцепила пальцы на коленях.

– Эта девочка – Элиса Хантун. Ее родители были близкими друзьями господ Жана и Миньон Молино, они проводили много времени в «Доме мечты».

Моя мама в бреду называла их не иначе, как «левая и правая руки дьявола».

– Да, да, – возбужденно закивала Ребекка. – Там есть рисунок, на котором они изображены по правую и левую руку от Жана Молино. Видимо, ваша мама имела в виду это.

– Ребекка, поскольку вы уже так много знаете, наверное, вам должно быть известно про семейство Хантун. Дело в том, что господин Жан Молино пылал большой страстью к Элизабет Хантун, матери Элисы. Впрочем, он имел физическую близость со всеми женщинами их круга. Кстати, он называл свой круг «шабашем». Но благоволил Жан Молино больше всего к Элизабет, больше даже, чем к своей собственной жене Миньон.

А потом случилось вот что: через два или три года Элизабет опротивел тот образ жизни, какой вели она, ее муж и дочь. Моя мама говорила, что мадам Хантун неожиданно стала религиозной и задумалась о спасении души.

Мама знала, что в «Доме мечты» творится что-то неладное. Кое-что рассказывали слуги Молино, но самое главное, она видела, в каком состоянии каждый раз после визитов к Молино приводили родители маленькую Элису домой, как девочка плакала и причитала, когда они снова хотели взять ее туда.

Мама понимала, что с ребенком, которого она любила как своего собственного, во время посещений «Дома мечты» происходит что-то дурное, но спросить об этом мадам Хантун не решалась. Хозяйка к ней относилась довольно хорошо, но переходить границу дозволенного все равно не следовало.

Наконец мадам Хантун прямо заявила Жану Молино, что больше не желает принимать участие в его «играх». Как реагировал на это господин Хантун, я не знаю, мама не рассказывала. Но Жан Молино пришел в ярость. Это был богатый избалованный самодур, который не выносил, когда ему перечили. Мама говорила, что даже так называемые друзья, и те все его побаивались, потому что он был богатым и влиятельным, а кроме того, было известно, и не только на острове, но даже в Саванне, что он сумасшедший. Большую часть времени он вел себя совершенно нормально, но наступали моменты, когда Жан Молино впадал в настоящее бешенство и мог совершить чудовищные вещи. Мама знала по крайней мере два случая, когда он лично забил рабов до смерти. И даже не за то, что они пытались бежать или что-то в этом роде, а только потому, что они не угодили ему в какой-то мелочи.

Она рассказывала, что это был жестокий и глубоко порочный человек. Особняк в Ле-Шене поджег именно он, и это стало причиной гибели Элизабет и Ричарда Хантун. Мама говорила, что видела его в окно, когда он быстро удалялся от дома, а через некоторое время занялся огонь. Им повезло, что Элиса в эту ночь плохо спала и часто просыпалась, иначе бы они тоже непременно погибли в огне.

– Но когда мы были в Ле-Шене, – проговорила Ребекка, – Арман рассказывал, что той же самой ночью умерли Жан и Миньон!

Люти печально кивнула:

– Это правда. Маме рассказали потом об этом слуги Молино. Вскоре после полуночи весь дом был разбужен криками хозяйки. Горничная говорила, что эти крики были ужасными, и она, чтобы не слышать их, спрятала голову под подушку.

– Но почему она не пошла посмотреть, в чем дело? Люти покачала головой:

– Такого рода крики они не раз слышали прежде и знали, что им лучше оставаться в своих комнатах и не совать нос куда не следует. Вероятно, Ребекка, вы все еще не до конца понимаете, что это такое – быть рабом. Ведь у нас нет никаких прав, и хозяин может сделать с нами все, что захочет. Мы его собственность, понимаете? Как скот, как лошади. Если бы кто-нибудь из них в ту ночь попытался вмешаться, можно не сомневаться, ему бы за такую дерзость пришлось жестоко поплатиться. Во всяком случае, вскоре крики прекратились, и слуги снова заснули. А на следующее утро молодой Эдуард обнаружил тела родителей. Вначале мать в самой верхней комнате на башне – с распущенными волосами, всю обложенную цветами, ну прямо как на картинке, а потом отца – он висел в охотничьей комнате на длинном черном кожаном ремне. Лицо Миньон Молино было искажено страхом и болью. Видимо, умирала она тяжело. Мама говорила, что среди слуг ходили разговоры, будто ее отравили, но доктора так ничего и не обнаружили. Семейство Молино было одним из самых богатых и влиятельных, поэтому власти постарались, чтобы никакой огласки это дело не получило.