Волшебная сказка

- А вот вам и зонтик, в случае дождь пойдет и застанет вас в дороге. Хотя автомобиль у меня и крытый, а все-таки не мешает иметь такую вещицу всегда во время прогулок при себе.

Надя совсем теряется. Прелестный, с перламутровою ручкою двусторонний зонтик, черный с желтым, очутился у нее вместе с испанским шарфом и золотой брошью в руках. Она хочет поблагодарить Поярцеву за подарки и не может. Волнение ее слишком велико. От радости слова застревают в горле, и только глаза сияют восторгом, да губы счастливо улыбаются навстречу взгляду Анны Ивановны.

- Автомобиль у крыльца. Извольте отпустить барышню, благодетельница? со своей сладкой на поджатых губах улыбочкою певуче говорит появившаяся на пороге Лизанька. А глазки ее так и нащупывают, так и выискивают взглядом по комнате, желая все изведать, все разузнать.

Растерянное, смущенно-радостное лицо Нади, довольная улыбка "благодетельницы", нарядные вещи в руках первой, - все это не минует зорких глаз Лизаньки.

"Ишь ты, готово уж! Вся подарками завалена, - проносится в голове Лизаньки завистливая мысль. - Небось ни я, ни маменька за все время нашей службы подарков таких и не видывали, а это невесть откуда явилась и околдовала "нашу" так сразу, вдруг".

Но хитрая девушка знает отлично, что здесь отнюдь нельзя проявлять свое неудовольствие, еще менее зависти, и еще с большею любезностью и предупредительностью относится к Наде, когда роскошный автомобиль Поярцевой мчит их к Надиному летнему жилью.

* * *

- Батюшки светы! Никак Надежду нашу на моторе сюда доставили! Вот-то важная птица! Так и есть! Из автомобиля выходит, словно настоящая барышня. - И Клавденька, оттолкнув от себя тарелку с кашей, разогретую к ужину, во все глаза глядит на появившуюся сестру.

Впрочем, глядит не одна Клавденька. Сегодня, против своего обыкновения, и сам глава семьи присутствует за поздним ужином. Иван Яковлевич тоже сидит тут же за столом вместе со свояченицею и детьми.

- Ты откуда? - бросает он сурово дочери в первый же миг ее появления в крошечной горнице их "дачи".

Надя вздрагивает от неожиданности. Она менее всего ожидала встретиться сегодня с отцом.

Тетя Таша смущенно спешит к ней на выручку. Она рассказывает деверю о приглашении Ртищевых, о проведенном у них Надею дне, о розовом платье, сшитом за грош.

Но ее слова как будто и не достигают до слуха больного. Воспаленные, глубоко запавшие глаза Ивана Яковлевича теперь буквально впиваются в нарядный шарф, золотую брошь и дорогой зонтик, находящиеся в руках Нади.

- Это еще откуда у тебя? - глухим, прерывающимся от кашля, голосом строго спрашивает Надю отец.

- Это... это... одна богатая барыня... мне... нынче... подарила... Анной Ивановной Поярцевой ее зовут... Я у нее после Ртищевых была на даче в гостях... Она и подарила, - смущенно и растерянно лепечет Надя.

Иван Яковлевич весь выпрямляется. Губы его трясутся от волнения; исхудалые до неузнаваемости за время болезни руки дрожат, а желтое, изнуренное недугом, давно небритое лицо подергивается нервной судорогой.

- Отдай! Сейчас же отдай назад все эти игрушки! - закричал он глухим, взволнованным голосом. - И не стыд тебе побираться и нищенствовать у чужих? Мы, Таировы, бедны, правда, но никто из нас никогда не пользовался подачками даровыми от непрошеных благодетельниц. Сам не брал и тебе не позволю! Сейчас же изволь отослать все обратно, благо машина еще не уехала. Сию минуту. Слышишь? Одним духом отдай!

У Нади слезы готовы брызнуть из глаз при этом неожиданном приказании. Но ослушаться отца она не смеет.

- Сергей, - приказывает Иван Яковлевич сыну, болезненно морщившемуся во все время происшедшей сцены, - отбери чужие вещи у Надежды и отнеси их к той мамзели, что в машине сидит...

- Слушаю, папаша.

И Сережа, которому мучительно жаль сестру и досадно за бестактность Нади в одно и то же время, спешит исполнить поручение отца.

Когда мотор отъезжает от домика, снимаемого Таировыми, к немалому удивлению крестьянских ребятишек, сбежавшихся поглазеть на машину, Наде кажется, что он увозит вместе с Лизанькой и кусок ее собственного сердца. У нее такое несчастное и растерянное лицо в эту минуту, что Ивану Яковлевичу вдруг неожиданно делается жаль дочери.

"Бедная, исковерканная, жалкая девчурка, - думает про себя старик. Было бы время у меня да здоровье, занялся бы я тобою хорошенько, твоим воспитанием и направил бы тебя на истинный путь. Да вот горе, недуги одолели вдобавок к службе".

- Ну, чего, Федул, губы надул? - шутливо смазан рукою по лицу Нади с тенью улыбки на измученном и суровом лице, ласково пошутил он, желая немного утешить дочь.

От этой неожиданной шутки главы семейства прояснились лица и у всех присутствующих.

"Шутит, значит, не сердится, значит, гроза миновала и Надя прощена", мелькнуло в голове у каждого из членов семьи.