Волшебная страна

— Конечно. Неужели вы думаете, что ваша мать иначе позволила бы находиться мужчине у вас в доме? Ее и так потребовалось долго уговаривать.

Морган расстелила скатерть и поставила еду — все для ленча на лоне природы.

— Но есть одна вещь, которую я никак не пойму. Почему мой дед, отец матери, завещал Трагерн-Хауз зятю, а не дочери?

Гордон положил в рот крохотное печенье, другое протянул Адаму и засмеялся.

— Старик Морган Трагерн был человек сообразительный. Он знал, как ваша мать избалована, и поэтому оставил все зятю. Она была упряма и несговорчива, и он знал, что она не сможет разумно управлять таким большим имением. Он хотел также помешать ей бросить вашего отца. Но дядя Чарли был слишком мягкосердечен. Он мог заставить ее остаться в Нью-Мехико. Он пытался уговорить ее, чтобы она вас оставила, но… — Гордон опять набил рот печеньем и пожал плечами. — Дядя Чарли никогда никого ничего не заставлял делать. Глаза Морган сверкнули.

— За исключением меня. Он использовал завещание как средство, чтобы заставить меня исполнить его желание.

Гордон улыбнулся. В глазах сверкнули искорки.

— Все еще сердитесь, а? А на взгляд со стороны все в конечном счете оказалось к лучшему, — и он потерся щекой о головку Адама.

Они быстро покончили с ленчем.

— Отлично, Морган. Жан-Поль стоил затраченных на него денег.

— Mersi beaucoup, monsieur[12].

— Ну а теперь домой.

— Гордон, подождите.

— Да, да. Я знаю, что вы собираетесь сказать. Или, например, что скажет Джейк: «Я и ломаного гроша не дам за дюжину этих раскрашенных индейцев».

Морган рассмеялась, потому что Гордон почти в точности воспроизвел интонацию Джейка и его способ изъясняться.

— Так смотрите.

Гордон быстро подошел к лошади и вынул из седельного мешка кусок мыла. В несколько минут он вымыл голову в речушке и затем вернулся за одеждой. Затем скрылся за деревьями и вскоре вышел оттуда в светло-синей рубашке и темно-синих брюках для верховой езды. От облика индейца не осталось и следа.

Он улыбнулся в ответ на изумленный взгляд Морган:

— Небесные Глаза, храбрый воин из племени команчей, превратился в Гордона Мэтьюза, обычного, но довольно привлекательного белого человека.

— Небесные глаза?

Гордон свирепо взглянул на нее:

— Да, глаза синие, как сапфиры. Они покоряют женщин в четырех штатах, а вы их даже не заметили.

Морган рассмеялась от души, и это был первый громкий и веселый смех за долгое время.

— Вот это лучше. Так вы больше похожи на маленькую девочку, которую я катал на своем пони.

— Op, Op, — это Адам дергал Гордона за брюки, просясь на руки.

Они втроем медленно поехали к дому. Адам сидел впереди Гордона.

Морган была слишком занята своими мыслями, чтобы болтать, так что разговор был исключительно мужской.

Джейк ждал их у дома с ружьем. Морган почувствовала сразу, как не нравится ему присутствие рядом с Адамом другого мужчины.

— Это Гордон Мэтьюз. Мы с ним вместе владеем ранчо «Три короны». Это…

— «Три короны»! Рад познакомиться, мистер Мэтьюз. Я услышал о вашем ранчо в первый же день, как только приехал в Нью-Мехико. Вы, значит, компаньон Морган?

И Джейк тепло пожал ему руку. Когда они пошли с Джейком к дому, Гордон обернулся и поймал взгляд Морган. Он приставил два пальца к голове, помахал ими, словно перьями, и подмигнул, прежде чем опять заговорил с Джейком.

Морган рассмеялась. У нее давно не было такого хорошего настроения. И она поспешила за Адамом, который пытался нагнать мужчин.

Ужин в тот день был очень веселым. Адам потребовал, чтобы его посадили рядом с Гордоном. Он уже научился говорить «Гор».

Морган опять задумалась, прислушиваясь к разговору мужчин.

— Сколько же у вас голов скота на таком большом ранчо? — спрашивал Джейк. — А как насчет индейцев? Не беспокоят вас?

Морган чувствовала, что Гордону почти смешно отвечать на такие вопросы.

После ужина Морган и Гордон вышли из дому, а за ними потопал Адам.

— Да, есть разница между местоположением Санта-Фе и Албукерка.

Адам пошел медленнее, и Гордон взял его на руки, а малыш прижался к его плечу.

— Поедем со мной, Морган, вы будете жить у себя на ранчо!

Она остановилась, смотря вдаль.

— Я чувствую, что здесь у вас что-то не так. Никто не упоминает о Сете, но ведь он жив, не так ли?

— Да, жив, — прошептала Морган.

— Что с вами было прежде, меня не касается. Мне этого не нужно знать, но я твердо знаю, чего хотел ваш отец: он желал, чтобы вы вернулись на ранчо. И знаю про себя, я очень бы хотел вашего возвращения. Я холостяк. Родные отца живут на востоке. Родственники матери — индейцы-команчи, и хотя я в них иногда играю, я мало с ними знаком. А здесь у вас слишком много воспоминаний, Морган. Поедем со мной. Я создам домашний очаг для вас и Адама.

И он погладил по головке спящего ребенка.

— Гордон, я ведь вас совершенно не знаю. Но все ваши воспоминания — это правда. Дайте мне подумать. Я скоро вам дам ответ. А сейчас мне надо уложить сына спать.

И она повернула к дому, а за ней шел Гордон со спящим Адамом.