Волшебная зима. Сборник рассказов

За последний год моя жизнь все больше напоминает игру «Дженга» – была когда-то маленькая башенка Леночка из первых шестнадцати брусочков, которые собирали родители, друзья и книжки. Но игра завертелась куда быстрее – прошлогоднее наваждение после новогодних каникул никуда не исчезло и новые брусья в башенку вносились исключительно в соответствии с планами Арсения. Нет, мы не встречались, я не говорила о чувствах, он не бегал за мной, не было никакого взаимодействия, но меня влекло. Я понимала, что между нами пропасть, заполненная исключительно моими ожиданиями, сомнениями и чувством, что мне никогда не дотянуться до него. Я с грустью следила за ним в столовых, сторожила кабинеты, старалась подружиться с его одноклассницами. Я не узнавала себя в хохочущей накрашенной девяятикласснице, которая каждую перемену бежала к новым подругам и обсуждала их парней, постоянно интересуясь подготовкой к нескорому выпускному балу – только эта тема помогала безболезненно переводить интерес девчонок на одноклассников. Ненавязчиво перебирая всех, я безучастно спрашивала об Арсении, не забывая искажать лицо скукой и презрительным недоверием к тому, что тот совершенно не интересуется последним звонком, ударяясь в учебу. Тогда я узнала, что он планирует уехать за две тысячи километров в Петербург, чтобы начать долгий путь адвоката…

В то время я еще все контролировала – это казалось милым, совершенно нормальным для моего возраста – я нашла объект воздыхания, я была типичным подростком, ищущим наполнить внутреннюю пустоту эмоциями – и не было ничего проще, чем найти идеал.

Проверяла страницу, проверяла друзей, проверяла себя на чувство – сердце билось так же часто, так же упорно держало темп, заданный событиями годовой давности.

Я поняла, что запуталась окончательно, когда одним сентябрьским утром внезапно увидела себя со стороны. Вот десятиклассница Леночка садится завтракать и роняет маленькую новость – она сообщает родителям о желании изучать юриспруденцию. Отец задумчиво оцарапал грубые руки щетиной, упершись подбородком о кулак и недоверчиво хмыкнув. Мать недовольно грохнула сковородой:

– Ты три года шла на журналиста и теперь хочешь начать все заново? Сколько раз еще ты поменяешь мнение, сколько денег мне придется спустить на твои мимолетные прихоти?

– Мам, это не мимолетная прихоть. Я действительно хочу связать свою жизнь с правом…

– Делай что хочешь. Но репетитора оплачиваешь сама – пиши, работай, вымогай – все, что угодно.

Отец расхохотался и подмигнул мне. Он понимал, что мать остынет – я благодарно вернула улыбку и с октября приступила к занятиям.

В ноябре я самоуверенно вступила в клуб соцгуманитариев – там полным ходом шла подготовка к региональному конкурсу с немыслимым количеством исследований. Что меня туда влекло? Неподдельный интерес к истории и к Арсению, что искал возможности для поступления на бюджет. Я ждала кропотливой и занудной ежедневной работы – но это оказалось место, вобравшее в себя невероятно душевных и отчаянно влюбленных в науку ребят. Делиться новой информацией, работать в команде, открывать нечто новое – все это завершалось часовыми турнирами по настольным играм, чаепитием и разговорами. Не знаю, каким образом это отразилось на моей гордости, которая отступила под напором достижения чего-то невнятного, но воодушевляющего. Но факт остается фактом: я достала первый брусок детской мечты и вытащила его, вставив наверх. Только это был не притершийся старый элемент системы – это был новый брус, одним нажатием вставший ровно на место.

Конкурс волнами напоминал о себе и внезапно наступил – только вчера мы в панике собирали работы, и вот мы уже несемся в поезде навстречу окончанию нашей работы. Я снова ловила в отражении профиль Арсения – он сидел рядом и сверял страницы и сноски. Я смотрела на него и старалась фотографировать каждую частичку, растягивая время до бесконечности.

Он слушал музыку и иногда в такт постукивал – я пыталась угадать мелодию, но поезд не давал мне ни единого шанса, опуская гудение на все звуки. Арсений сверил последнюю сноску и хотел приступить к следующей работе, но поймал мой взгляд в окне и улыбнулся. Я повернулась и мозг, проанализировав все возможные вариации, внезапно направил губам самый простой и верный сигнал:

– Что слушаешь, Сень?

Он что-то увлеченно говорил о Pink Floyd, запуская длинные пальцы в волосы (внутренний психолог ликовал), запинался и отводил глаза (мечты пустились в макарену), но когда он подсоединил к своему смартфону разветвитель для наушников – я достала свои и впервые мы слышали и думали в одном ритме. От осознания мне хотелось плакать, кричать, но я улыбалась и смотрела на блики тусклого освещения в его волосах.

На следующий день мы начали трехдневный марш-бросок, соревнуясь с командами. Мы не выиграли ничего – команда из нашего же города, но из элитной школы смогла добиться третьего места, а главные призы разделили ученики специализированного интерната. Мы не отчаивались – время, проведенное вместе, было бесценным…