Волшебник

Родю все еще не оставляло воодушевление от случившегося. Наверное, ему казалось, что если почаще утверждать факт наличия отца вслух, это точно окажется правдой (а то мало ли), и папа определенно больше никуда не денется. Женя смотрела на Арину в ожидании более адекватного ответа, и не получив его в течение нескольких мгновений, сделала лицом вопросительный жест.

– Мам, ну прекрати. Ты ж видишь, что все хорошо. Он не террорист и не собирается нас похищать. И ничего другого не собирается.

– Собираюсь! – перебил ее Макар. – Я буду вас любить.

– Ура! – закричал Родион. – Круто! Круто! Круто!

Женя выдохнула.

– Дети, идите погуляйте. Погода хорошая. Нам с вашим папой надо поговорить.

Арина четко поняла эту «просьбу» и буквально вытолкала брата за дверь – тот даже не успел как следует надеть второй кроссовок. Дверь за ними закрылась, и Рэй издал возмущенный стон. Он не понимал, почему на него до сих пор никто не обратил внимания. Женя наклонилась и потрепала пса по голове. Но он уже не горел желанием вилять хвостом и, слегка обиженный, отправился по своим домашним делам. Женя подняла глаза, и Макар оказался перед ней неожиданно близко. Внутри она даже вздрогнула и немного испугалась, но виду не подала. Макар протянул ей руки для объятий.

– Ну привет!

Женя осторожно подалась вперед и слегка приобняла его, как делают люди, для которых эти объятия не особенно-то интересны. Ведь искренние объятия могут быть какими угодно: сильными, нежными, страстными, грубыми, долгими, усталыми, размашистыми, веселыми, наглыми, очищающими, робкими и даже дежурно-приветственными. Но только не нежелательными. Это противоречит самой сути этого процесса, его естеству и цели, ради которой он был выдуман и создан. Если обнимать человека неправильно, объятия лишаются волшебной силы, получение которой – и есть их цель. Неискренние объятия – это настоящее предательство.

Макар держал ее довольно долго. Только сейчас он, наконец, ощутил это чувство. Он дома! Вот он где, его дом. Его не спрячешь за новыми обоями, дорогой бытовой техникой и перестановкой мебели. Он тут, Макар не ошибся квартирой. И сейчас он это почувствовал.

Женя уже просто стояла, отпустив руки вниз, и немного раздраженно ждала, пока Макар устанет ее так держать. «Чего он прилип-то? С другой стороны, не отталкивать же его». Она не знала, что в тот момент, если б с ним заключили пари, сможет ли он это делать до конца жизни, он бы уверенно выиграл. Но Женя все-таки уже устала.

– Ааа… я бы переоделась, – очень дружелюбно сказала она, разрушив идеальное состояние Макара и обозначив границу между ними.

Границу, которая возникла давно и теперь уже окрепла и надежно охранялась.

– Да, конечно.

Макар отпустил ее из объятий.

Женя тут же выскользнула из рук Макара, быстро взяла одежду из шкафа и скрылась в ванной, заперев дверь на защелку. Не прошло и секунды, как она включила мощный напор воды. Какое-то время ей срочно надо было побыть одной и собраться с мыслями, смыв растерянность от ситуации.

Через полчаса они уже сидели на кухне, где Макар вел себя, конечно, не по-хозяйски, но как хорошо освоившийся гость.

– Ты есть не будешь, что ли? Там суп, наверное, еще горячий.

– Нет, нет, я не хочу. – Женя сразу решила перейти к делу. – Макар, понимаешь… Тебя так давно не было. В наше жизни многое изменилось, и…

Макар хотел накрыть ее руку своей, но в последний момент понял, что именно сейчас это будет совсем неуместным жестом и может только оттолкнуть Женю еще дальше.

– Я понимаю. Ты расслабься. Я ж не дурак – десять лет дома не был.

Женя согласно покивала головой – слава Богу, одной проблемой меньше. Это, с одной стороны, немного облегчало ситуацию. Хотя, с другой, вгоняло ее в еще более темный лес. Сидящий перед ней Макар, спокойный, уверенный в себе и рассудительный взрослый мужчина сейчас больше походил на мудреца, чем на того Макара – ее мужа, который пропал. Не всегда сдержанный, порой очень грубый, а порой невероятно ранимый из-за пустяков, простодушный и прямой водитель автобуса, Макар бывал резок на словцо, мог начать задираться и язвить, но был на все сто прост и насквозь прозрачен. Обычный парень с обычными желаниями. А сейчас перед ней сидел человек, явно переживший что-то очень серьезное, внутренне изменившее его до неузнаваемости. Седина была тому подтверждением. Что же такого могло произойти, что из нагловатого, пусть и хорошего, провинциального со всеми вытекающими парня получился… умудренный старик.