Волшебник

– Тебе застилает глаза слово «Бог», – учитель снова наставительно приподнял указательный палец. – Они ведь, если брать богов в целом, в чем-то очень похожи на нас самих, просто живут несколькими ступенями выше и смотрят на мир немного другим взглядом, да оперируют божественными понятиями, ощутимо отличающимися от наших. Например, если у нас, пристраивают к дому еще одну комнату, то они в этом же случаи присоединяют к себе еще один мир. У нас сходить в рейд на Некрополь, а у них сходить в рейд на другие миры. И, так же как и у нас, у них есть свои Мастера и свои Неучи. Знакомые нам Амару и Соробору были Мастерами из Мастеров. Каждый их мир был уникален и не похож ни на один известный. И они создали несколько сотен подобных миров, но даже такие уникальные, по меркам остальных богов, братьев не устраивал ни один них, поэтому все эти миры перешли под покровительство их младшей сестры. В конце концов, они решили объединить свои силы и, чтобы им никто не помешал, братья ушли в самые глубинные… нет, это мы, пожалуй, лучше опустим. В общем, если говорить нашими понятиями, они забились в самый дальний угол, чтобы никто не мог их найти и там создали наш мир. Абсолютный шедевр, слияние сил двух Величайших Мастеров. А уникальный мир, в свою очередь, отобразился и на всех созданных в нем существах. По сути, каждый гном, эльф или человек, стал маленьким Источником Светлой Энергии, чего раньше еще никогда не случалось.

На ум мне, опять, так и просились слова: «вот это мы поговорили». Начали с тушеной картошки, а закончили божественной войной. С другой стороны, в сложившейся ситуации, пожалуй, будет вернее говорить НАШЕЙ войной. Потому как сами боги, сейчас, исполняли роль простых стационарных щитов против Темной Энергии. Вот только, долго ли они еще смогут их изображать? Поинтересовался у учителя.

– Амару рассчитывает на полторы тысячи лет, прежде чем Соробору окончательно ослабнет, и на нас хлынет целый поток нежити, но лично я не был бы столь оптимистичен.

– Думаешь, все рухнет намного раньше? – поинтересовался я.

– Скорее всего, – кивнул учитель. – Лично я ставлю на полтысячи лет, – произнес он, чем невольно вызвал у меня улыбку. – Ты чего? – тут же, отреагировал учитель.

– Просто я думал, что это случится еще раньше, – невольно засмеялся я.

– Думал? Ты так уверенно об этом говоришь, будто и на самом деле умеешь думать, – проворчал учитель, покачав голову. – Ну? Еще вопросы есть?

Вопросы, у меня, конечно, еще оставались, но пока я решил больше ни о чем не спрашивать. Сначала все уже сказанное надо обдумать, а там, глядишь, если своим умом дойти не смогу, тогда и спрошу учителя.

– Лучше я пока подумаю над всем, что ты мне уже сказал, – слегка покачал я головой. – Или у тебя у самого еще есть что сказать?

– Есть, – кивнул он и поднялся из-за стола. – Иди за мной.

Несколько озадаченный, последовал за учителем, но, прежде чем выйти из кухни, мы оба нацепили свое оружие. И ладно бы это сделал только я, так ведь и учитель нацепил, хотя он и был все также одет в свои длинные трусы и халат. Вот из-за таких вот вещей его и считали самым ненормальным во всем Ханан-Каи. Учитывая же одно из прозвищ нашего народа – «Ненормальные Психи» – достижение я бы сказал весьма… неоднозначное.

Следуя за учителем, я поднялся на второй этаж и с удивление понял, что направляемся мы не куда-нибудь, а в его личный кабинет. Удивление мое было вполне обоснованным, он очень редко меня туда впускал… да и вообще кого-либо.

Пошарив правой рукой в кармане своего халата, учитель достал ключ и открыл дверь. Похоже, посещение его кабинета планировалось изначально. Мысленно пожав плечами, я молча последовал за ним, и, с интересом оглядываясь, аккуратно закрыл дверь.

Вот еще одна странность учителя.

У него, сколько помню, кроме кухни, всегда был полный бардак по всему дому, и исключение составлял лишь кабинет. Причем, если кухня сияла чистотой по той причине, что учитель очень любил готовить, и терпеть не мог, когда ему мешала грязная посуда, то вот почему такой же чистотой сиял его кабинет, было мне абсолютно непонятно. По крайней мере, в обычную логику его поведения этот факт никак не укладывался. С другой стороны, и особый бардак в его кабинете было устроить сложно. Большой, однотонный ковер посреди комнаты, с правого бока диван, с левого два кресла, а напротив двери, перед большим окном, стоял впечатляющих размеров стол. Ах да, еще красивая люстра на потолке, искусные светильники возле кресел и по бокам дивана, а еще зеркала. Одно большое, над диваном, два средних по бокам от окна, и еще одно, во всю стену, между кресел. Сколько бы я не спрашивал, но он мне так и не ответил, почему же он настолько любит зеркала? Вернее один раз ответил. Говорит: «чтобы в любой момент можно было полюбоваться собой». Вот только довольный гогот учителя, после этой фразы, невольно заставлял сомневаться в искренности его слов.

Громкий стук дерева по дереву, отвлек меня от разглядывания обстановки кабинета.