Волшебник

Вся запланированная программа полёта и экспериментов была выполнена. Проведено более пятидесяти экспериментов и изменений в интересах научных исследований различных направлений.

Указом президиума Верховного Совета, космонавтам Георгию Добровольскому, Владиславу Волкову и Виктору Пацаеву, присвоены звания героев Советского Союза[1].

Известия 1 июля 1971 года.

Поскольку наружное наблюдение для Судоплатова отменили, Павел Анатольевич вернулся в дом на третьей Останкинской, но ненадолго. Личным приказом Брежнева, ему вернули все награды, звание генерал-лейтенанта, и выдали ордер на большую пятикомнатную квартиру в одной из Сталинских высоток, где раньше проживал замдиректора Москультторга. Кроме того, в качестве жеста доброй воли Леонид Ильич запретил КГБ всякие розыскные мероприятия по Системе, но и их предупредил, чтобы больше никаких ликвидаций без его ведома.

Но это был лишь частный эпизод. Брежнев, которого потряс сам факт того, что рабочие, служащие и их дети хронически недоедали, как никто понимал, что, если всё посыплется, Система вновь уйдёт в подполье, и выйти с ними на связь уже не будет так просто.

Размышляя что же делать в ситуации с товарами народного потребления и как заполнить холодильник граждан продуктами, Брежнев даже ездил советоваться с Булганиным, и тот действительно подсказал многое, но одна мысль не давала покоя. Судоплатов сказал, что у них есть своя аналитическая служба? Ну так пусть они поработают!

Поскольку учёба в институте ещё не началась, Виктор проводил время мотаясь на своём мотороллере по разным интересным местам города вместе с новой подругой, которая сменила предыдущую. Татьяна в недалёком прошлом была гимнасткой, имела прекрасную фигуру, и лёгкий характер, так что Виктору с ней было хорошо, и спокойно. Девушка училась на втором курсе института физкультуры, и планировала стать тренером. Благодаря знакомствам Виктора в театральных кассах, а точнее говоря, тому что он всегда платил две цены за билеты, у него всегда была возможность водить даму по разным интересным местам, включая действительно злачные как например Метрополь, или Славянский, или шумный Золотой Колос на ВДНХ. Но сам Виктор не любил кабаки, предпочитая интересные музеи, вроде политехнического, или ВДНХ, где в то время показывали настоящую ракету и макеты космических аппаратов. Ходили и по художественным выставкам, которых в Москве всегда было много, купались на пляжах, и вообще отдыхали.

Двадцать седьмого августа, Виктор с Татьяной поехали на ВДНХ на выставку мототехники, которую организовали четыре крупнейших мотозавода. Ирбитский, Ковровский, Минский и Ижевский. Но выставка получилась скучная. Все мотоциклы были унылого дизайна, не изменившегося с тридцатых годов, и чуть походив между выставленных образцов, они пошли на выход, и неожиданно для себя оказались на выставке вычислительной техники.

Показывали последнюю модификацию вычислительного комплекса «Днепр» и «М-220», производства Казанского завода ЭВМ, огромный и самый популярный в Союзе «Минск» и очень прогрессивная к тому времени «Рута 110» с устройством памяти на магнитных дисках, собственным печатающим устройством, и быстродействием в 9 тысяч операций в секунду. Поскольку в огромном зале машины стояли открытыми со всех сторон, Виктор внимательно облазил их все. Собственно, всё, что он искал — были отличия от машин, которые он знал по прошлой жизни, но всё вроде было точно так же. Дубовые разъёмы, позаимствованные от военной техники, перфокарты в устройствах ввода-вывода, и совершенно безумные по эргономике места работы операторов.

— Интересуетесь компьютерной техникой, молодой человек? — Рядом остановился мужчина лет сорока, среднего роста в компании ещё трёх мужчин, одетых в скромные, но хорошего качества костюмы.

Обратившийся к Виктору, худой мужчина с вытянутым лицом и круглыми очками, за которыми были видны внимательные и живые глаза ждал ответа, а Виктор не сразу, но через несколько секунд узнал «отца» советской кибернетики Виктора Михайловича Глушкова.

— Ну, интересно конечно, но пока эта техника имеет слишком высокий управляющий ценз.

— Что простите? — Глушков чуть подался вперёд.

Виктор вздохнул.