Волшебник

Павел Асс ВОЛШЕБНИК

Расскажу сказку.

Жил-был в некотором зарубежном государстве царь. Впрочем, пошли вы все, сами знаете куда, со своими царствами и государствами, о царях я рассказывать не буду — это пережиток феодального прошлого — поэтому начнем, пожалуй, так: не в некотором государстве, а в родном Советском Союзе жил простой советский гражданин — Иван… Или лучше Николай… В общем, Василий Иванович Николаев. Фамилия тут особой роли не играет, с таким же успехом он мог быть и Иваном Васильевичем Николаевым, или Николаем Ивановичем Васильевым. Работал он на родном заводе за родным станком, выполнял родной план, после работы выпивал пива у родного ларька возле проходной и по-своему был доволен жизнью и счастлив. Был он мужик холостой и добрый, любил животных, ходил в кино, ездил иногда на рыбалку. Все было бы нормально, если бы не… Но об этом дальше.

Подходили праздники — то ли Октябрьской революции, то ли Первое мая. Весь советский народ встречал это событие новыми трудовыми успехами. Работы было много: побегать по магазинам в поисках закуски для праздничного стола, отстоять в длинной-длинной очереди за портвейном, обсудить, кого приглашать в гости, а кого не стоит. Василий был из тех, кого не стоит. Он это знал и ни к кому не напрашивался. Купив в винном магазине бутылку портвейна, Василий решил отпраздновать событие сам с собой.

В праздничный день он побывал на демонстрации, погулял по парку, глядя, как местные хулиганы распивали водку и горлопанили неприличные песни, и пошел домой. Включив телевизор, где диктор замирающим от счастья голосом докладывал о наших успехах в области тяжелого машиностроения, Василий вынул из холодильника заветную бутылочку, наделал бутербродов и сел к телеэкрану.

Его рука потянулась к штопору, и он открыл бутылку. И тут произошло.

Из бутылки простого 33-го портвейна повалил дым, и в воздухе медленно сформировался человек восточного вида, типа тех, которых можно видеть на любом базаре, в засаленном халате, грязной тюбетейке и в туфлях с загнутыми носами.

«Хатабыч,» — подумал Василий удивленно — в сказки он не верил и сказал:

— Добрый вечер.

Человек не отвечал.

— Салям алейкум, — на всякий случай добавил Василий.

— В алейкум эс-салям, — оживился незнакомец, — ва рахмет Аллах ва барак ату!

«Татарин, — решил Вася, — ни фига по-русски не понимает.»

По-татарски Вася тоже кроме «Нихт ферштейн» больше ничего не знал. Человек из бутылки склонился перед ним и что-то забубнил по-своему, часто поминая Аллаха и пророка Мухамеда, с которыми Василий не был знаком, затем протянул Васе какое-то кольцо и, сказав напоследок «Аллах ишини раст гетирсин!», растворился в окружающей среде.

«Лечиться надо, — тоскливо подумал Вася. — Призраки всякие чудятся.»

И вдруг он обнаружил, что держит в руке кольцо. Кольцо было тяжелое, видимо золотое, слегка позеленевшее от старости. Вася автоматически надел его на палец и вспомнил о бутылке. Бутылка валялась на полу, закрытая пробкой, и в ней был портвейн!

— Фу! — облегченно вздохнул Вася. — Хоть тут повезло.

Выпив стакан портвейна, он повеселел и решил обдумать случившееся событие. В процессе раздумий Вася выпил еще стакан, потом еще, и решил больше не пить, тем более, что бутылка опустела.

Он глянул в телевизор. Шел какой-то огонек, симпатичная девушка пела симпатичную песенку, и Васе стало хорошо и тепло.

— Эх, такую бы сюда, — подумал Вася, — я бы с ней познакомился.

Надо сказать, что с девушками Васе не везло. Не желали девушки знакомиться с таким скромным, тихим и не очень красивым парнем. Да и сам он был не слишком решительный, так что…

Раздался легкий щелчок, как будто бы выскочила пробка из бутылки шампанского, и девушка, поющая в телевизоре, оказалась перед Васей.

— Вы кто?! — изумленно и испуганно крикнула она.

— Вася, — широко раскрыв глаза, пробормотал он.

— Где я? Почему я здесь?

«Откуда я знаю?» — тоскливо подумал Вася и вежливо сказал, указывая на кресло:

— Садитесь, пожалуйста. Да не волнуйтесь так!

Внезапно девушка успокоилась и села.

— А я и не волнуюсь.

— Извините, — засмущался вдруг Василий. — Вы так неожиданно появились, а у меня тут не убрано…

— Это я пою, — сказала девушка, указывая на телевизор.

— Знаю, — вздохнул Вася.

— А меня Лена зовут.

— Это хорошо.

Они помолчали. Вася не знал, о чем говорят с девушками, которые поют в телевизоре.

«Татарин, сволочь, наколдовал, теперь сиди тут, — думал он. — А кольцо-то, наверно, волшебное!»

Эта мысль его так поразила, что он разинул рот.

— Что вы сидите, разинув рот? — спросила Лена. — Расскажите что-нибудь.

— Что? — глупо спросил Вася.

— Что-нибудь, — настаивала девушка.

«Что-нибудь, — мысленно передразнил он, — чтоб тебя черти взяли!»

Позвонили в дверь.

Вася встал, вышел в коридор и открыл дверь. Вошли три черта.

— Где она? — деловито спросил главный черт в кепке и кирзовых сапогах.

— Кто?

— Баба, кто же еще!

— А…

Пораженный Вася медленно сходил с ума. Черти прошли в комнату. Послышался визг Лены, запахло серой, и черти ушли, унося трепыхающийся мешок.

— Расписочку пожалуйста, — попросил главный.