Волшебник и лесная Фея

– Конечно, не рисовали. В Вашем мире на месте этой красоты зияет ржавая пропасть из обломков несбывшихся надежд и чьих-то поломанных судеб… а я Вам не раз говорила, что творить следует осторожно и с любовью. Боль в Вашем сердце наполняет этот мир чернотой пустоты, и, впитывая ее, Вашему сердцу становится еще больнее. И лишь Вы в силах разорвать этот нагноившийся порочный круг. Нет никакого смысла отнимать у Вас черные краски, пока не развеялась чернота Ваших мыслей. Поэтому, сидя на этом облаке, отставшем от времени незадолго до того, как образовалась гладь вечнозеленого озера, я наблюдала за Вами. Как Вы разрушаете свой собственный мир. Как Вы режете холсты за ничтожность и бесполезность их существования и не замечаете, как разрушаете самого себя. И однажды я спрыгнула вниз. И так в Вашей жизни стало на одного гнома больше.

– А есть и другие?

– Каждый из нас является почтальоном доброй воли для другого. Кто-то приносит нам радость, кто-то – боль, но за все это несем ответственность лишь мы сами, и никто больше. И не смотрите на меня так…

Лучше взгляните на ту маленькую девочку, в чьих глазах вся ясность и чистота ласкового неба. Сейчас, глядя в окно, она напишет свои первый строки:

«Облака по небу проплывали, будто бы от времени отстали…»

А через десять лет в ее жизни все начнет рушиться только для того, чтобы еще через десять лет она вернулась к этому небу и этим облакам, но уже переродившаяся и солнечная, и в своей взрослой жизни.

«Волшебный сон,
где на краю утеса,
дотрагиваясь до громадины хребта
большого белого кита…
что вдаль по воздуху уносит
меня… и, кажется, влюблен
здесь каждый лепесток
в неведомый закон творения,
и сложно отличить реальность сновидений
от принятого за реальность сна…»

И все потому, Волшебник, что реальность – это не что иное, как впечатления прошлого, проявленные в настоящем, да и настоящего, по сути, нет…

– Как нет?! Совсем нет?!

– Все относительно, мой дорогой Волшебник… и относительно погоды сегодня не очень благоприятный прогноз в твоем мире, – вздохнув, сказал гном, перебирая новые краски и на всякий случай забыв черную…

Пошли домой…

Глава II. Я вижу улыбку твою

Сегодня был первый день последнего месяца тишины в том году, когда на деревьях показались первые почки. Мальчик ждал, что на его кухне послышится приятный и уже привычный шум от уютной заботы гнома, но вспомнил, что некоторое время назад сам решил исчезнуть без всякого предупреждения, и гном почему-то сразу обо всем догадался и тоже исчез.

Как-то грустно сразу повеяло закатом, паутинкой на ветру развевая вновь воцарившуюся тишину. Мальчик забрасывал ее чем попало все эти дни, лишь бы наполнить вырытый посреди души колодец, от которого так и тянуло сыростью и пустотой. Книги, обрывки песен, прогулки под влажной хлюпающей серостью зимнего дня.

И если бы хоть снег выпал, а то только слякоть одна, что за окном, что на сердце… и еще мальчик вспомнил, что так и не зашел за письмом, трогательно оставленным гномом «на всякий случай в случае чего». Да и размокло оно уже, наверное, и ушло в землю, из которой само когда-то выросло.

Пастух слышал, что если правильно задать вопрос правильному кому-то, то, вполне вероятно, можно получить правильный ответ, если время будет правильным.

«Восемь вечера… вполне правильное время», – подумал он и нарисовал воображаемой кистью того, кто так боялся снова утонуть.

Видимо, время действительно оказалось правильным, потому что самое большое недоразумение превратилось в самую маленькую черную точку, и, перевернув страницу, мальчик вошел в мир Феи. В мир, где приятная прогулка вдоль одной из тропинок в любой момент могла неожиданно закончиться обрывом на самом интересном месте. Просто потому что по другую его сторону так красочно и заманчиво веяло жизнью во всех ее волшебных проявлениях.

– Я не могу так! – крикнул мальчик и почему-то заплакал. – Я не могу шагнуть в пустоту только потому, что ты хочешь преподать мне урок Веры. Я не могу довериться ни этой зияющей открытой пасти, ни тебе, ни Ему, в чьей власти и наказывать, и возвышать.

– …И освобождать, если особенно повезет, – вдруг ответила Фея, проявившись там, где только что стоял Волшебник, на самом краю. – Только Он никого не наказывает. Это мы являемся заложниками собственного ада или рая, в зависимости от того, что мы сами решили себе построить. И наше с Вами строительство началось ох как давно…

Улыбнувшись, она тоже позволила солнечному лучу добраться до ослабевшего бутона среди множества луговых цветов, и он благодарно колыхнулся ей в ответ.

– А страх, что накажут, если отклониться от указанного пути… это так. Так же как и с историей. Кто знает, кто и сколько раз ее переписывал…

– И что же теперь? Оригиналов совсем-совсем не осталось?