Волшебник Изумрудного города

Зато Эльвина попала в безнадежно отстающие, у старушки не было никакого желания учить язык незваных гостей.

Когда, по мнению Баан-Ну, пленник достаточно усвоил менвитский язык, а говорильная машина могла бесперебойно (столько много в ней содержалось информации) делать переводы, генерал в сопровождении Ильсора прибыл в комнату затворников для беседы с Ментахо.

Баан-Ну первым делом принялся расспрашивать пленника о его стране. Ментахо вел себя осторожно: он уже получил наставления от Страшилы, что и как говорить. Рассказывать, что страна Волшебная, было не нужно. Строго-настрого запрещалось упоминать о сказочных феях Стелле и Виллине. Нельзя было проговориться, что птицы и звери понимают человеческую речь. Существование Страшилы и Дровосека тоже должно было остаться тайной.

– Скажи, Ментахо, как называется страна, в которой мы находимся? – спросил генерал.

Машина вздыхала, мигала, попискивала, старательно переводя то на один язык, то на другой.

– Гудвиния, господин генерал, – ответил ткач по-менвитски.

– А почему она так называется? – последовал вопрос.

– По имени Гудвина, который прославился военными подвигами, – сказал, не сморгнув, Ментахо, но, правда, сказал на своем языке, сочинять на чужом ему было еще трудно.

– Гудвин – король? – спросил генерал. Получив утвердительный ответ, он поинтересовался: – Значит, у вас были войны?

– Еще какие! – похвастался Ментахо. – Армия Гудвина славится необычайной храбростью. Она одержала победы над могущественными государствами Гингемией и Бастиндией.

Ткач плутовал, но пользовался подлинными именами, чтобы не запутаться.

– У вас есть пушки? – продолжал расспросы Главный Пришелец.

– Пушка у нас только одна, – честно признался Ментахо, – но зато какая! Одним выстрелом может положить целую армию деревянных солдат.

– Каких солдат? – не понял генерал.

Ментахо сказал лишнее и молчал. Баан-Ну решил – говорильная машина сделала неверный перевод.

Как бы там ни было, разговор инопланетянину нравился меньше и меньше.

– Ну, а Гудвин продолжает править страной? – поинтересовался он.

– Нет, господин генерал. Он улетел на Солнце.

– То есть как улетел?

– На этом, на воздушном…

– Корабле? – спросил генерал.

– Вот-вот, – подтвердил ткач.

Заявление о межпланетном путешествии Гудвина (а именно так понял его полет Баан-Ну) подействовало на генерала удручающе. Он поморщился, но продолжал расспросы.

– Скажи, друг Ментахо, кто жил в Ранавире? – нечаянно назвал ткача «другом» Баан-Ну, до того он был озабочен. – Такой громадный замок…

Ментахо догадался: его спрашивают про владельца замка. Но он ничего о Гуррикапе не знал. Все же ткач не растерялся.

– А… это так, – неопределенно махнул он рукой, – строитель замка Гуррикап.

– В Гудвинии есть великаны? – с колотящимся сердцем задал свой главный вопрос Баан-Ну.

– Куда им деваться? Водятся еще, – как ни в чем не бывало сказал Ментахо.

Холодный пот вдруг прошиб рамерийца, но он, пока не узнал подробности, продолжал беседу.

– У великанов свое королевство? – как можно невозмутимее спросил он.

– Нет, великаны живут поодиночке, – рассказывал Ментахо. – Видите ли, они настолько свирепы, что не могут ужиться друг с другом. Как встретятся, так и начинают швырять один в другого камни.

Хоть король Ментахо и превратился под действием Усыпительной воды в ткача, характер его положительно не менялся. Лгал он вдохновенно, с полной самоотдачей, при этом глядел в глаза собеседнику – продолговатые, суровые, от рассказа ткача изумленно расширившиеся. Лгал он по-королевски!

Главный менвит молчал, растерянность подвела его. Он даже про свой взгляд забыл, а то бы мог приказать что угодно, например говорить правду.

Встретившись в следующий раз с Ментахо, Баан-Ну менял порядок вопросов, задавал их врасплох. В ответах ткача повторялись все те же имена.

«Нет, невозможно допустить, что этот легкомысленный человек, этот вертопрах, врет, – размышлял генерал. – Ну, конечно, привирает. Характер у него широкий, но, думаю, самую малость».

С момента приземления Баан-Ну не раз вспоминал о том, что правитель Рамерии Гван-Ло ждет от него сигнала о покорении Беллиоры. Надо было торопиться.

Прежде всего инопланетяне окружили Гудвинию цепью радарных установок.

Баан-Ну приказал расставлять радары километрах в пятидесяти один от другого. Так обеспечивалась, по его мнению, полная защита границы между Гудвинией и Большим миром.

Пушки выгрузили из «Диавоны», но радары пришлось строить.

Пока арзаки монтировали установки, вертолетчики-менвиты поднимались на самые высокие вершины Кругосветных гор, расчищали площадки, ставили поворотные круги для пушек. Вращающаяся антенна радара улавливала приближение любого живого существа, электронное устройство посылало радиосигнал в Ранавир, а кроме того, наводило самозаряжающуюся пушку на живую цель.

Работы были закончены. Но установки не включались. Целый час их держали на ограничителе, чтобы дать возможность вертолетам улететь в лагерь.