Волшебник Хуливуда

– Один навестил меня прямо сегодня. Сказал, что его зовут Свистуном. Столь демонического имени я еще не слышала.

Она смешала чай с травами в глиняном заварном чайнике.

– Ну, и о чем же вы с этим Свистуном разговаривали?

– Ему хотелось расспросить об одном общем знакомом. Ты помнишь Кенни Гоча?

– Он умер у нас в хосписе. И именно я нашла его мертвым.

– Ах да. Демон мне рассказал. Он рассказал, что бедняга умер от СПИДа.

– Он умирал от СПИДа, но кто-то перерезал ему горло.

Арделла приоткрыла лицо и тут же стремительно отвернулась.

– Я почувствовала веяние Зла, когда он рассказывал мне про Кенни Гоча.

– Зла, исходящего от Свистуна?

– Нет, не исходящего. Его окружает Зло, вот оно как. И ждет его, не дождется.

– А что ты рассказала ему про Кенни?

– Что он занимался дьявольскими делами.

– Господи, он был всего-навсего заблудшим ребенком, – вздохнула Мэри.

– Заблудших детей легко совратить с пути истинного, – возразила Арделла.

– И ты действительно решила, что этот Свистун – инкуб?

Арделла улыбнулась. Ее лицо гротескно исказилось из-за этого и она отвернулась от подруги еще больше. И все же улыбочка была скорее язвительной.

– Может, это и не тот злой дух, которого присылают соблазнять женщин во сне, но мужчина все равно весьма привлекательный. А как по-твоему?

Мэри приложила руку к внезапно зардевшейся щеке, опасаясь, как бы румянец ее не выдал.

– Ты когда-то описала мне мужчину, который тебя порезал, – внезапно сказала Мэри, как бы нечаянно сменив тему.

Арделла залила кипяток в заварной чайник и присела за стол.

– Ну и что?

– Смуглый мужчина с черными волосами…

– И в черной одежде…

– … заплетенными в косичку и перевязанными ленточкой…

– … и в темных очках…

– … и ленточка эта пестра…

– … и он фотограф, – закончила Арделла. В ее голосе внезапно зазвучал страх. – Ты что, его видела?

– По-моему, да. По-моему, я его видела дважды. В первый раз – но это произошло так стремительно, что я могла ошибиться, – он завернул за угол в коридоре хосписа. А во второй раз – в закусочной по соседству с хосписом. А как выглядел нож?

– внезапно спросила Мэри.

– Это было волнистое лезвие на маленькой рукоятке, которую он держал двумя кончиками пальцев, – сказала Арделла. – Держись от него подальше. Сейчас он называет себя Бенну Рааб. А тогда его звали Радецки. Он взял меня на час, а потом, когда я потребовала деньги, взбесился и изрезал мне все лицо. Держись от него подальше. Если он еще раз появится, беги от него, куда глаза глядят. Он страшнее любого инкуба.

– Ты не хочешь, чтобы я посидела с тобой и мы вместе наложили бы заклятие на инкубов? – спросила Мэри.

– Ты же во все это не веришь. Ни в магию, ни в заклинания.

– Я верю, что молитва любого рода способна помочь.

– Да, в конце концов все к одному и сходится, – вздохнула Арделла. – Наука и религия. Все в конце концов упирается в слепую веру.

– Могу и переночевать, если хочешь, – сказала Мэри.

– Хочешь отпугнуть инкубов? – Арделла расхохоталась. – Знаешь, против них имеется только одно противоядие. Вести полноценную сексуальную жизнь. – Она прикоснулась к обезображенному лицу.

– Лучше уж инкубы, чем вообще ничего. Давай-ка лучше наложим другое заклятие. Чтобы у нас появились достойные возлюбленные.

Она разлила чай по фарфоровым пиалам и покрошила в него сухую цветочную пыльцу.

– Милый парень-паренек, железяка между ног, – пробормотала она.

Они выпили чаю.

– У тебя случайно нет валиума или халкиона?

– спросила Арделла. – Я хочу сказать, при себе. А то у меня проблемы со сном.

Валерьянка с вином и этот чай помогут тебе гораздо лучше, – ответила Мэри.

Глава тридцать пятая

Когда Свистун проснулся, на улице было уже темно. Передние фары машин шарили лучами по потолку спальни.

– Ты все это время просидела здесь со мной, Мэри? – спросил Свистун.

– Нет тут никакой Мэри, – ответил грубый хрипловатый голос.

Свистун пошарил рукой на ночном столике.

– У тебя там пушки нет, приятель. Единственную пушку ты спрятал в цветочный горшок у двери.

Теперь, полностью очнувшись, Свистун в полумраке разглядел глаза взломщика – водянистые глаза того сорта, которые словно впитывают в себя любую искру света и усиливают ее, как увеличительные стекла. Глаза сияли на лице, похожем на скульптурное изваяние, – сплошная кость, и каждая из костей высечена с максимальной остротой и резкостью.

– Глупо было прятать пушку там, – продолжил незнакомец. – Это первое место, куда придет в голову дураку прятать пушку, и первое, где другой дурак будет искать ее. Так что, приятель, мы с тобой парочка дураков.

– Сделай мне одолжение, – сказал Свистун.

– Какое же?

– Мне хотелось бы знать, что ты здесь делаешь.

– Интересно.

– Что именно?

– Ты не спрашиваешь, кто я такой. Первым делом ты спрашиваешь, что я тут делаю. Значит, так. Я прибыл к тебе по рекомендации парочки своих приятелей. Меня зовут Эссекс. Сержант Гарри Эссекс. А кто ты такой, мне известно.

– А когда вы пришли, здесь никого больше не было?

– Ты про эту Мэри? Нет, не было.

– И дверь была незаперта?

– Почему же? Она заперла ее перед уходом. Но у меня нашлась отмычка.

– Не возражаете, если я встану и оденусь?