Волшебник Хуливуда

Свистун рассказал им о том, как пригласил главную сиделку Мэри Бакет в закусочную, как они вернулись в хоспис с Эбом Форстменом, родственником покойного Гоча, который прибыл забрать вещи племянника и обнаружил, что они потерялись или похищены.

Рассказывая об этом, Свистун вспомнил про человека в черном, с черными волосами, заплетенными в косичку, который заглянул в закусочную, когда они там находились, и сразу же выскочил оттуда. Про человека, которого Мэри видела в хосписе тем же утром.

Он подумал, не рассказать ли об этом человеке детективам. Но ведь тогда они откроют новое направление расследования и начнут приставать к Мэри Бакет и всячески запугивать ее.

– Туману напускаешь, Свистун? – спросил его внезапно один из детективов.

– В чем дело?

– Ты же что-то внезапно вспомнил – и решил нам об этом не рассказывать?

За долю секунды, оставшуюся у него на размышления, Свистун решил не упоминать человека в черном. Мэри детективы, так или иначе, уже заподозрили. Не хватает только, чтобы ее обвинили в пособничестве.

– Жара такая, что мозги тают, – вздохнул он.

– Он прав, Марти, – заметил Лаббок. – Перейдем в тень.

– Если отыщем таковую, – сказал Джексон. Они нашли нечто вроде навеса, достаточного, чтобы укрыться под ним втроем.

Записка, подсунутая Свистуну миссис Марга-рет, уже прожгла, должно быть, дырку у него в кармане. Ему не терпелось прочитать ее.

– Ну, и на чем же мы остановились? – спросил Джексон.

– Пропали личные вещи Гоча.

– Их, кстати, до сих пор не нашли, – заметил Джексон. – А опись имеется?

– Имеется, – сказал Свистун.

– И ты читал ее?

– Ничего интересного, кроме записной книжки и блокнота за двадцать пять центов. Среди записей могло бы оказаться что-нибудь любопытное.

– Только мы этого, наверное, никогда не узнаем, – сказал Лаббок. – Ну, и как ты поступил дальше?

И вновь Свистун замешкался с ответом. Он понимал, что им от него нужно. Они слушают его, подмечая, не пропускает ли он чего-нибудь, что им уже известно, не исключает ли из рассказа собственных поступков и встреч. Заранее кое-что про него разузнав. А поскольку он не знал, что именно они про него разузнали, то говорить правду без пропусков было оптимальным решением, даже если он проявлял при этом чрезмерную угодливость.

– Мы с Эбом Форстменом поехали на квартиру к Кенни Гочу. А квартира у него над гаражом.

– Даже не позвонив в полицию, – быстро вставил Лаббок.

– А насчет чего звонить? Насчет пары тряпок и десятка баксов, пропавших у мертвеца? Да их преспокойно могли отправить на помойку просто по ошибке. Ведь тогда еще никто не знал, что Гоча убили.

– Ладно, – сказал Лаббок, поглядев на Джексона.

Свистун правильно истолковал этот взгляд. Они не сообразили проверить больничный мусор. И теперь им предстояло вернуться туда и попробовать наверстать упущенное. Сперва он мысленно усмехнулся, а затем понял, что и сам пару дней назад совершил то же самое упущение.

– И что ты нашел на хате у Гоча? – спросил Джексон.

– Полный бардак…

– Кто-то проводил обыск до тебя?

– … и несколько книг по сатанизму… Да, кто-то проводил обыск до меня.

– А когда мы туда наведались, там все было прибрано, – заметил Лаббок.

– Это я за собой прибрался перед уходом, – пояснил Свистун. – Видели на стенах плакаты?

– Хочешь сказать, что Гоч был членом некоей сатанистской секты и она принесла его в жертву?

– Нет, я этого не говорю.

– А что же, по-твоему, говоришь? Или ты сам веришь во весь этот вздор, связанный с сатанизмом?

– Это вопрос о том, что старше – яйцо или курица, – ответил Свистун. – То ли извращенцы, насосавшись наркотиков и пресытившись сексуальными оргиями, убивают людей в ходе сатанистско-го ритуала, чтобы позабавиться, то ли они действительно веруют в Сатану, а все остальное вытекает из этой веры.

– У нас тут что, религиозный диспут? – вскипел Лаббок. – Валяй, Свистун, выкладывай. Времени у нас в обрез.

– Я вывел на отдельный лист номера из памяти его телефона.

– И что это тебе дало?

Свистун зачитал им список, сверяясь со своими карточками, чтобы детективы видели, что он ничего от них не скрывает. Да и не было смысла скрывать то, что они уже знают или всегда могут узнать сами.

– И со всеми этими людьми ты вошел в контакт? – спросил Лаббок.

– Тот или иной ответ я получил от всех, кроме двоих. Кроме некого Майка и некоей Джейн.

Джексон кивнул. Свистун не понял, удалось ли детективам законтактировать с этими двумя или у них тоже ничего не вышло.

– А из этих звонков и контактов тебе, по-твоему, удалось выжать все? – спросил Лаббок.

– Я понял, что этот парень, этот Кенни Гоч, занимался сексом, употреблял наркотики и был, по всей видимости, связан с сатанистами.

– Ты имеешь в виду плакаты на стенах и книги? Но ведь парни, бывает, просто балуются, – сказал Джексон. – Спроси у любого библиотекаря, есть ли в открытом доступе книги по колдовству и по сатанизму. Их нет, потому что давно украдены. И такие парни их и крадут.

– У него также был заказ на целый перечень редких и дорогих изданий того же свойства в книжной лавке на Голливудском бульваре. Знаете эту лавку? Такая огромная…