Волшебник Линна: Романы

Лорд-правитель остановился перед лавкой керамики. У хозяина была внешность линнца. Он несомненно гражданин. Только мнение гражданина имеет значение. Хозяин был занят обслуживанием покупателя. Ожидая, лорд-правитель подумал о замках. Казалось ясным, что ученым не удалось восстановить престиж, утерянный во время гражданской войны. За немногими исключениями, они все поддерживали Рахейнла до того самого дня, когда он был захвачен и убит. Ученые тут же присягнули на верность новому режиму, а у него тогда не было достаточно сил, чтобы отвергнуть присягу. Однако он никогда не забывал, что их временная монополия на атомную энергию чуть не привела к восстановлению прогнившей республики. И если бы им удалось это, то казнен был бы он.

Торговец завершил сделку и двинулся навстречу потенциальному покупателю. Но тут лорд-правитель заметил, что один из прохожих узнал его. Ни слова не сказав продавцу, лорд-правитель торопливо отвернулся и зашагал по улице.

Члены Совета ученых ждали его, когда он, убедившись в прочности своей позиции, вернулся во дворец.

Встреча была нелегкой. Из семи членов Совета присутствовало шестеро. Седьмой, поэт и историк Коурайн, как сообщил Джоквин, заболел. На самом деле он испытал приступ страха, узнав об утренних казнях, и немедленно выехал в отдаленные храмы.

Из шестерых, по крайней мере трое, явно не надеялись выйти живыми из дворца. Оставались только трое: Мемлис, историк, воин, смелый седовласый старик лет восьмидесяти; Тиор, логик, волшебник арифметики, который, как говорили, получал сведения о числах непосредственно от богов; и, наконец, сам Джоквин, который много лет служил посредником между храмовой иерархией и правительством.

Лорд-правитель своими желтыми глазами осмотрел собравшихся. Годы власти придали его лицу сардоническое выражение, которое даже скульпторы не могли устранить из статуй, опасаясь нарушить сходство с оригиналом. Ему в это время было около пятидесяти лет, и, несмотря на худобу, он обладал отличным здоровьем. Он начал с холодного, обдуманного и уничтожающего обвинения храма Рахейнла. А кончил так:

— Завтра я выступаю перед Патронатом с объяснением по поводу своих действий относительно храма. Надеюсь, Патронат примет мои объяснения.

И впервые за все время чуть улыбнулся… Никто лучше него не знал, что раболепный Патронат не осмеливается даже мигнуть в политическом смысле без его разрешения.

— Я предприму это, — продолжал он, — так как одновременно попрошу рассмотреть многочисленные петиции о реорганизации храма.

Молчаливые слушатели зашевелились. Три члена Совета, ожидавшие смерти, со слабой надеждой взглянули друг на друга. Один из них, Горо, человек средних лет, сказал: «Ваше превосходительство может рассчитывать на нас…» Его остановил гневный взгляд Мемлиса. Он подчинился, но постепенно храбрость вернулась к нему. Он сказал свое. Лорд-правитель знает, что он на его стороне. Он испытывал огромное внутреннее напряжение и облегчение, как человек, спасший свою шкуру.

Джоквин учтиво говорил:

— Как уже подчеркнул Горо, мы все будем счастливы выслушать ваши слова.

Лорд-правитель угрюмо улыбнулся. Он достиг критического момента в своей речи и заговорил с точностью юриста.

— Правительство, — начал он, — согласно наконец разделить храмы на четыре обособленные группы, как давно того хотят ученые. (Они впервые услышали о таком плане, но ни один из них ничего не сказал). Как давно уже утверждают ученые, — продолжал лорд-правитель, — противоестественно, что четырем атомным богам: Урану, Плутонию, Радию и Эксу — поклоняются в одних и тех же храмах. И соответственно ученые разобьются на четыре самостоятельных организации и распределят между этими организациями все храмы.

Каждая группа будет поклоняться только одному богу и его атрибутам, продолжая выполнять свои практические функции по поставке превращенной божественной энергии в соответствии с распоряжениями правительства. Каждая группа будет возглавляться не советом равных, как в современных храмах, а единым руководителем, для которого будет подобран соответствующий титул. Руководители четырех групп будут избираться пожизненно объединенным комитетом из представителей правительства и делегатов храма.

Речь продолжалась, но дальше шли детали. Совету был предъявлен ультиматум. И Джоквин, по крайней мере, не тешил себя никакими иллюзиями. Четыре раздельные группы храмов, каждая управляемая ученым, ответственным только перед лордом-правителем, навсегда покончит с надеждами, которые питали наиболее просвещенные ученые. Сам Джоквин считал храмы собранием знаний и у него были собственные мечты о той роли, которую смогли бы сыграть храмы в будущем. Он торопливо встал, чтобы никто из испуганных членов Совета не заговорил первым, и серьезно сказал:

— Совет будет счастлив рассмотреть ваше предложение. Мы считаем огромной удачей, что правителем является человек, который посвящает свое ценное время заботам о благополучии храмов. Ничто не может…

Он надеялся получить отсрочку. Лорд-правитель решительно заявил: