Волшебник на пути. Последний путь чародея

— Оленей, право охотиться на которых ему полагалось иметь! — выкрикнул Ансельм так, словно эти слова вырвались у него сами собой. — Великие лорды всегда обладали привилегией охотиться в королевских лесах, а герцогом Логайра полагалось бы быть Джорди, а не его мямле–кузену.

— Так оно и было бы, если бы ты не лишил его полагающегося ему места своей изменой. — Диармид поднял голову и посмотрел каменным взглядом на дядю, а его стража взялась обеими руками за пики.

Стоящие рядом с Ансельмом придвинулись к нему и что–то гневно зашептали, а лорды позади него слегка выдвинули мечи из ножен — но взглянули на рыцарей за спиной у молодого герцога, который, казалось, подался вперёд, на стражников рядом с Диармидом, с Джорди, и ещё на тридцать, стоящих на земле у эшафота, с пиками и алебардами наготове — и Ансельм смог лишь сжать в бессильной ярости кулаки.

Диармид снова повернулся к Ровене.

— Он похитил шестнадцать королевских оленей короны, и должен быть повешен за любого из них. Таков закон, и он признал своё преступление. Я не могу простить Джорди.

Ансельм страдальчески вскрикнул и схватился за эфес меча, и находившийся рядом с ним ещё более настойчиво зашептал ему что–то — но лишённый прав состояния лорд лишь стоял дрожа всем телом.

— Милорд, разве вы не можете смягчить закон? — воскликнула Ровена.

— Если отбросить в сторону законы, то королевство впадёт в хаос, и тогда пострадают все, — объяснил ей Диармид.

— Я жду ребёнка! — крикнула Ровена. Ансельм застонал, а Джорди и сам вскрикнул.

22

— Увы, муж мой должен узнать о сём вот так вот! — по щекам Ровены текли в три ручья слезы. — Но я уверена в сём — через семь месяцев у меня будет ребёнок! Ужель я должна родить сироту?

— Любимая! — Джорди дёрнулся было к ней, но стражники рванули его обратно. Он с дикой яростью бросился на них, пусть и со связанными руками, но один из стражников зажал его в борцовский захват.

— Мне жаль вас, — серьёзно ответил Диармид, — но покуда я герцог Логайра, ни вы, ни ваш ребёнок не будете ни в чем нуждаться. Возвращайтесь к себе в имение, леди, и позаботьтесь о своём ребёнке.

Она встала и рыдая отвернулась к Ансельму, который обнял её и крикнул, глядя поверх головы невестки на Диармида:

— Бессердечный принц! Неужто ты не можешь проявить милосердия даже к своему же кузену?

— Именно потому, что он мой кузен, милорд, я и не смею делать никаких исключений из закона, — не замедлил с ответом Диармид. — Или пусть люди говорят, что один закон для короны и её родственников и другой — для всех прочих? Правосудие должно быть одинаково для всех!

— Да, правосудие. — И с этими словами Род поднялся по лестнице на помост. — Но иногда, чтобы добиться правосудия, закон надо смягчать милосердием.

— Гэллоуглас! — вскрикнул в гневе и отчаянии Ансельм, а Ровена в ужасе подняла взгляд на Рода, открыв, что возможный защитник оказался злейшим врагом её семьи.

— Лорд–чародей! — Лицо Диармида на миг отразило чувство облегчения. — Как вы сюда попали?

— Я буду защищать здесь дело правосудия, милорд герцог. — Выражение лица Диармида напомнило Роду, насколько же молод на самом деле этот юноша. — Лесные Законы — дело хорошее и полезное, поскольку они не дают истребить всех оленей и позволяют отстреливать их ровно столько, чтобы они не пожрали всю свою еду и не умерли с голоду — но не слишком ли жёстко добиваются их соблюдения? Разве цель сохранения оленьих стад как раз не в том, чтобы благодаря им можно было в случае нужды накормить голодных людей?

— Здравое обоснование, — задумчиво произнёс Диармид. — История говорит нам, что Лесные Законы были созданы только с целью сохранить оленей в качестве развлечения для великих лордов — но вы даёте нам более великую цель, лорд–чародей.

Ансельм уставился на него во все глаза, не в состоянии поверить, что Род на стороне его сына — Джорди ошеломлённо воззрился на него, Ровена посмотрела на Рода с внезапной безумной надеждой.

— И данную цель наверняка следует здесь учитывать, — продолжал развивать свою мысль Род. — Разве развлечение для немногих важнее жизней крестьян?

Толпа зашепталась, а солдаты беспокойно запереминались с ноги на ногу.

— Разве закон важнее хорошего правления? — продолжал долбить в одну точку Род.

— Закон и есть ключ к хорошему правлению, милорд, — озадаченно нахмурился Диармид.

— Значит цель заключается в хорошем правлении? Диармид медленно поднял голову, начиная понимать, куда клонит Род.

— Тогда закон должен служить именно достижению цели. — Он повернулся к Ровене. — Леди, ваш муж когда–нибудь пренебрегал своим долгом?

— Никогда, милорд! — горячо заверила Ровена. — Он всегда усердно заботился о своих крестьянах и был справедлив! Постоянно объезжал имения, чтобы убедиться, что все хорошо! Его постоянной заботой было благополучие крестьян!

— До того, что это даже заставляло её ссориться с ним, — проворчал один из её охранников, слишком громко, чтобы счесть это ошибкой.

Диармид повернулся к охраннику — и ко всей дюжине её сопровождающих.