Волшебник не в своем уме. Волшебник в Бедламе

— Вовсе нет, вовсе нет, — любезно ответил сержант. — Не хотелось бы, чтобы вы стали жертвой бунтовщиков.

На заходе солнца священник и его подопечные, сопровождаемые тремя всадниками, добрались до Приюта святого Ортикона. Сестра, заливаясь слезами, нежно поцеловала братьев, между поцелуями прошептала:

— Постарайтесь не падать духом, мы попытаемся освободить вас отсюда как можно скорее.

Затем она отступила в сторону, священник благословил несчастных, и из дверей вышел служитель, чтобы увести их в сырой холодный мрак, наполненный запахом экскрементов и немытых тел.

Дирк и Гар невольно попятились, оглушенные воем и стонами. Дирк пытался хоть что-то разглядеть в темноте. Огромную комнату освещали только несколько маленьких окон, расположенных высоко, почти под самым потолком. Силы света из окошек не хватало, чтобы разрушить мрак, окутывающий груды мертвенно-бледных тел, одетых в рогожные лохмотья.

Сумасшедшие лежали на соломенных подстилках, кто-то сидел, кто-то стоял, прижавшись к стене. Каждый был прикован цепью к кольцу в стене. Дирку захотелось спрятаться, сжаться внутри своей оболочки, только бы не прикоснуться ни к одному из этих безумных, скрыться от этого моря стонов, от этих стен отчаяния, от криков боли и раскатов кошмарного хохота. Промелькнула мысль: а сможет ли он продержаться здесь хотя бы одну ночь… Но в этот момент Дирк почувствовал, как служитель приковал его цепью к стене и увидел себя и Гара, помещенного между торговцем и фермером, сидящим на корточках и облизывающим болячку на руке.

— Это — сумасшедший дом, — пробормотал ошеломленный Дирк.

— Да. — Гар нервно глотнул, оглядывая комнату выпученными глазами. — Это тебе не психиатрическая лечебница, а настоящий средневековый сумасшедший дом. Бедлам. — Он снова судорожно сглотнул.

— Да тут невозможно провести даже одну ночь.

— Заткнись, — рявкнул Гар и вытер пот со лба.

Дирк вздрогнул и почувствовал внезапный страх, увидев злобный блеск в глазах Гара. Гигант показался ему раненым, сражающимся с болью, которая когтями разрывает его внутренности.

— Что с тобой? — участливо спросил Дирк.

— Стены… агония… отчаяние… — Гар со злобой обернулся к Дирку. — Заткнись, говорю тебе! Не можешь помолчать? Ты действуешь мне на нервы!

Дирк присел на корточки, страх сделал его ноги ватными, они его не держали. Дирк замолчал.

Наступила ночь. Гар опустился на пол, спина его прижалась к грубому камню стены, глаза, не моргая, уставились в одну точку, по лицу стекал пот.

Служитель принес поднос с едой. Каждому полагалось по куску черствого хлеба, кружка воды и миска овсяной каши. Ложек не дали, кто-то ел кашу руками, а кто-то по-звериному лакал ее из миски.

Гар к еде не прикоснулся. Дирк мудро решил не трогать его, оберегая свой покой.

Раздалось звяканье ключей, и Дирк увидел, что к ним подошел надсмотрщик. Эта небольшая горилла, несомненно, была выбрана для роли служителя в этом месте из-за своей деликатной и чуткой натуры. Служитель рявкнул, глядя на Гара:

— А ну-ка, ешь! Мы не хотим тебя потерять и лишиться целого пенни, что король нам платит за тебя!

Но Гар не шевельнулся и продолжал так же упорно смотреть в пространство.

Служитель расстроился. Дирк с удивлением понял, что неандерталец действительно обладает чуткой душой, он опустился на корточки и пытался убедить Гара.

— Давай-ка, поешь, еда не так уж и плоха. Как только поешь — жизнь тебе покажется получше.

Гар продолжал молчать.

Надсмотрщик нахмурился, и Дирк подумал, что даже лучшие чувства могут обернуться своей противоположностью. Он вздохнул поглубже и прикоснулся к плечу Гара.

— Слушай, братишка! Не жди королевского приглашения. Дают есть — радуйся. Тута на тарелочке жирный цыпленочек и вино с королевского стола!

Надсмотрщик почти улыбнулся и кивнул Дирку.

— Вижу, ты неплохой парнишка. Попробуй уговори его.

— Уж я постараюсь, величество, будьте уверены! — И Дирк, наклонившись к уху Гара, прошипел:

— Очнись, идиот! Ты что, хочешь, чтобы тебя стали насильно кормить?

Голова Гара странно повернулась, будто бы она двигалась отдельно от тела. Голос его был хриплым и еле слышным.

— Стены…

— Ну, стены. Да к черту их! Ты, мужик, съешь эту проклятую кашу, не то тебе ее запихнут в глотку!

Взгляд Гара оставался все таким же стеклянным.

Дирку стало очень страшно.

— Ну! Ну! Что с тобой случилось? — Он шлепнул Гара по щеке и закричал: — Братец, подымись! Луна тут бросилась в полет, а солнце перед нею, а из-за ночного озера…

Неожиданно эти слова подействовали на Гара. Что-то щелкнуло в его голове, глаза оживились, он хмуро уставился на миску с едой и начал есть.

Надсмотрщик удовлетворенно кивнул и поднялся на ноги.

— Ты хоть и слабоумный, но немного соображаешь. Позаботься о брате, надеюсь, на это у тебя хватит мозгов.

В дальнем углу камеры вскрикнул человек. Он вскочил, царапая что-то в воздухе, и пытался скинуть с руки цепь. Надсмотрщик кинулся к нему. Подбежал и второй надсмотрщик, и они вдвоем схватили безумного за руки.