Волшебник с изъяном

— Господин желает что‑то особенное? – промурлыкала девица, обнажив зубы, левый верхний резец которых был тронут чернотой гнили, дыхание подавальщицы отдавало запахом дохлого старика–мага – может я ему на что‑то сгожусь?

Девка как будто невзначай задела Илара худым бедром, и он неосознанно отстранился, будто боясь, что с той перепрыгнет зараза, после которой у него провалится нос (Биргаз очень красочно описал процесс проваливания этого образования). Девица заметила, что Илар среагировал на ее «красоту» как‑то не так, и неодобрительно поджала губы.

— Мне нужен хозяин – терпеливо пояснил Илар – я музыкант, и хотел бы подработать сегодня вечером. Где найти хозяина?

— Музыкант? – с сомнением протянула подавальщица, осмотрев парня с ног до головы – что‑то молод для музыканта – хозяин в своей половине, вход вон там, за стойкой. Не знаю, позволит ли… у нас есть свой музыкант, посетителей устраивает. А нашему музыканту не понравится, если какой‑то залетный молодяк будет отнимать его хлеб. Смотри, проблем не наживи. Жерес парень крутой, а как выпьет – делается совсем дурной. Впрочем – это твои проблемы, мне плевать. Иди туда, к вышибале, его звать Харстал, скажи, что тебе надо к хозяину, он пропустит.

Подавальщица унеслась дальше, будто ее вынесло порывом ветра, а озадаченный Илар уныло потащился к здоровиле с кривым носом, опершимся о стену в дальнем конце зала, возле стойки.

Этот человек, каменное изваяние, изображающее бога земли, никак не был похож на представителя рода людей – будто высеченное из камня уродливое лицо напоминало о том, что все в мире преходяще, кроме вечных гор, а еще – пьяни, напрашивающейся на то, чтобы их выкинули из заведения.

— Мне к хозяину – известил погрустневший Илар, понявший, что не все в мире так просто. С чего это он вдруг решил, что место под солнцем в этом заведении уже не занято?

— Музыкант, да? – догадливо спросил вышибала, расплывшись в улыбке. Это выглядело так, будто булыжник вдруг ожил и раскрылся, каким‑то чудом изобразив человеческую улыбку.

— Ага, музыкант – упавшим голосом подтвердил Илар – хочу вот вечер у вас поиграть. Как думаешь, позволит хозяин?

— А почему нет? – не удивился вышибала – не ты первый, не ты последний. Надо же немножко обновлять развлечения. Наш Жерес уже зажрался, или вернее, спился. Одно и то же хреначит, тоска берет. Да и фальшивить стал. А мои нежные уши не выносят фальшивых нот!

Илар ошеломленно посмотрел на то, что вышибала называл ушами – эти раздавленные лепешки никак нельзя было назвать «нежными». Впечатление такое, будто их специально и целенаправленно плющили молотком для отбивания свиного мяса. Потом Илар воспрял духом – возможно все и не так плохо, как думалось? Деньжонок заработает, комнату снимет…

— Пойдем – кивнул вышибала – провожу. Хозяин запрещает гостям бродить без сопровождения, особенно в его половине. Ну, это и понятно – шантрапы тут хватает. Это сейчас еще тихо, а вот как солнце сядет, набьются – плюнуть некуда. Нажрутся, и давай чудить! Только успевай выкидывать долбанутых придурков! Попозже подтянутся еще двое моих помощников, а то одному и не справиться. Возчики ребята крутые, пока из них дурь выбьешь – упаришься.

Вышибала толкнул дверь, махнул рукой Илару, и они вместе вошли в коридор, ведущий на половину, где жил хозяин постоялого двора.

Здесь было тихо – дверь оказалась обитой изнутри толстым войлоком и тканью, шум из общей залы сюда почти не долетал. Вязаные ковровые дорожки, на стенах картины, вставленные в рамки. 

Илар с интересом рассматривал непонятные цветные пятна, фигуры, какие‑то подобия людей, животных, изображенные на холстах. Вышибала заметил и с гордостью известил:

— Это хозяин рисует. Говорит – так он видит мир! И что он совсем другой, чем его видят остальные люди. Не знаю, может и так – ему виднее. Хозяин много путешествовал по миру, всякое видал. Говори с ним вежливо, он воспитанный человек, не любит грубости. Может и башку открутить… хе хе хе…

На Илара снова навалилась волна сомнений, но отступать было поздно – темная полированная дверь открылась и они вошли в светлую комнату, освещенную лучами заходящего солнца. Лучи проходили сквозь кисею тонких занавесей, оттого свет был кремово–желтым, как если бы он проходил через прозрачный мед. Пахло чем‑то пряным, благовониями – на столике перед вычурным зеркалом курились палочки, источавшие сладкий, слегка удушливый дымок. Совершенно не пахло запахами кухни — луком и жареным мясом, хоть этих запахов и следовало ожидать – через стену работала огромная кухня, способная прокормить сотни людей, охочих до сытной еды и выпивки. 

Человек в кресле перед приходом вышибалы с Иларом видимо читал книгу, и отложил ее, когда вышибала постучал в дверь – перед ним на столике лежал объемистый томик с золочеными застежками.